Был лет тридцать назад хороший фильм со Шварценеггером и Денни де Вито в главных ролях — "Близнецы". Трудно представить себе двух более непохожих внешне людей, однако между ними обнаруживается глубокое духовное родство — на то они и близнецы. Так и Россия с Северной Кореей: вроде бы ничего общего, а начнешь сравнивать — просто близнецы. И тогда становится понятным подозрительно лояльное отношение Москвы к маленькой стране, размахивающей атомной бомбой прямо у российских границ.
У Советского Союза, в принципе Корейскую Народно–Демократическую Республику и учредившего, отношения со своим детищем были очень непростыми. С 1957 года бывший капитан Красной Армии товарищ Ким Ир Сен, ставший вождем Северной Кореи, строил не коммунизм, а свое особенное государство. Получилась страна, которую ведущий российский специалист по Корее профессор Андрей Ланьков назвал "обществом тотального государственного контроля". И если для СССР система распределения товаров по карточкам считалась мерой вынужденной, то в "народной Корее" она стала нормой жизни.
Руководство КНДР виртуозно пользовалась противостоянием Москвы и Пекина. До середины 80–х годов ХХ века Китай был для Советского Союза врагом хуже США. И в Пхеньяне научились получать финансовую помощь и от СССР, и от КНР, угрожая каждой из сторон "переходом" на сторону противника.
Об устройстве КНДР, по сравнению с которой брежневский Советский Союз был страной изобилия и свободы, можно рассказывать бесконечно. Но всему наступает конец, в том числе и жизни вождя. Смерть Ким Ир Сена в начале 1990–х совпала по времени с тяжелейшим экономическим кризисом, когда в стране бушевал голод, унесший жизни полмиллиона корейцев. Причины краха северокорейской плановой экономики очевидны: не стало субсидий и льготных поставок энергоносителей, прекратилась закупка северокорейской продукции. В стране практически остановилось три четверти заводов и фабрик.
И вот здесь началось самое интересное. В свое время товарищ Ким Ир Сен сказал, что на текущем историческом этапе существование рынков неизбежно, хотя в перспективе они обречены. Этого хватило, чтобы базары в КНДР продолжили существовать. Они и стали новыми точками роста для экономики.
В Северной Корее не то чтобы разрешили рынок — просто чиновники на местах стали закрывать глаза и на уличную торговлю, и на домашние мастерские, и на инфраструктуру, появившуюся вокруг частного бизнеса. Разумеется, не бесплатно.
Официально никакой рыночной экономики в Северной Корее так и не появилось. Но совсем маленьких послаблений для бизнеса оказалось достаточно, чтобы угроза голода отступила.
В результате в начале XXI века в КНДР частный бизнес был почти легализован. Но затем последовала кампания административных запретов на коммерцию. Целью этих запретов, однако, была не ликвидация частного сектора, а указание ему подчиненного места по отношению к бизнесу государственному. В результате получилась модель экономики, очень похожая на ту, которая так воодушевляет российских "охранителей".
Частного бизнеса формально не существует — однако, по экспертным оценкам, этот бизнес обеспечивает от трети до половины северокорейского ВВП. Предприниматель в КНДР может создать весьма крупное предприятие. Но оно будет оформлено как государственное, а платить бизнесмен будет не только в казну, но и многочисленным проверяющим.
По улицам Пхеньяна ездят дорогие автомобили — они тоже записаны как государственные. Квартиру купить нельзя — но можно купить право на проживание.
Заниматься бизнесом чиновникам запрещено. И запрет даже соблюдается. И у каждого такого чиновника есть жена — успешная бизнес–леди. В современной КНДР высокий отцовский пост — гарантия коммерческих успехов детей. В смысле соцобеспечения население Северной Кореи предоставлено самому себе. Формально бесплатное существует. Но такое, что все предпочитают платить. И пенсионеры работают как могут — иначе не выжить. Зато когда гражданин КНДР умрет, государство выделит родственникам рис и водку для поминок.
А вот "мастерам культуры" в КНДР государство платит, и по северокорейским меркам платит щедро. И свое творчество эти мастера воспринимают как государственное задание.
При всем этом "тайнорыночная" экономика Северной Кореи стабильно растет, прибавляя несколько процентов в год — после голода и тотального дефицита оказываются востребованы любые товары и услуги. Плюс Китай — основной экономический партнер КНДР, на него в Северной Корее вся надежда.
Ну а если что–то идет не так, то у руководителей КНДР есть исчерпывающий ответ на сложные вопросы. "Нам никто не хочет помогать, никто не хочет, чтобы наша страна стала единой, чтобы она жила хорошо, стала сильной и процветала", — так сказал товарищ Ким Чен Ын на VII съезде Трудовой партии Кореи.
