Город провел конкурс на лучший проект Музея блокады. Правила игры по ходу дела переиграли, победителей не выявили, итогов не подвели. Ничего хорошего из этой затеи не вышло, боюсь, и не выйдет. Если ты хочешь что–то в истории прославить, о чем–то поплакать, нужна хоть какая–то идеология. А из сложной смеси афонского извода православия, почтения к взрывавшему церкви Сталину, ностальгии по советской власти и одновременной любви к рыночной экономике — никаких смыслов не извлечешь. Тут тебе и "музы не молчали", и Татьяна Савичева, и товарищ Жданов, и храбрый подводник Маринеско — что главное? Понять это в выбранных проектах невозможно. Какие–то исторические склады, а не мощные архитектурные символы.
В Пискаревском мемориальном кладбище, иерусалимском мемориале Яд ва–Шем, даже в сталинградской Родине–матери есть ясная, легко считываемая семантика. Но рефлексировать и принимать решения петербургское начальство не умеет, не приучено. Особенно если из Кремля нет ясного сигнала — про что музей: это мемориал миллиону погибших, история сражений, хранилище бытовых предметов начала 1940–х? Неожиданно решили передоверить решение выжившим блокадникам. Боятся взять на себя ответственность. Точно так же, кстати, власти прячутся от столетия революции — не изучают, не прославляют, не анафемствуют.
Боязно и за другой конкурс: по использованию зданий бывшего Конюшенного ведомства. Ключевой квартал прямо в центре. Соединение великой архитектуры Василия Стасова, огромного, лежащего в руинах массива Конюшенного ведомства, превращенной в неопрятную автостоянку площади. Рядом — Эрмитаж, Русский, Спас на Крови, Мраморный дворец, Инженерный замок — здесь могли бы быть музеи, флимаркет, аутлеты, кафе, игровые площадки — огромный центр притяжения для семейного отдыха. Частники заинтересованы, дело в политической воле, а ее незаметно.
Все, чего касается рука казны, становится мертвым. В Летнем и Михайловском садах пешеходы гуляют по дорожкам под присмотром охранников, вспоминают коридоры родных школ. Александровский парк превратился в какое–то курортное торжище дурного тона. Набит всякой всячиной и не ухожен Парк 300–летия Петербурга, нет жизни в Парках Победы.
Там же, где людям позволено заниматься самодеятельностью, — многообразие, вкус, выдумка. Лучшие, самые яркие и активные городские музеи "Эрарта" и "Новый музей современного искусства" — частные, созданы на деньги своих владельцев Марины Варвариной и ныне покойного Алана Чехоева. Их существование (при наличии к тому же Мраморного дворца и Главного штаба) делает ненужным новый музей современного искусства, о котором любят грезить наши начальники. Легким и нарядным получился и Музей Фаберже, управляющийся структурами Виктора Вексельберга. Главные детские музеи (а в них особый дефицит) — воды (построенный "Водоканалом"), частные "Петровская акватория" и "Гранд Макет Россия",
Крупнейшее градостроительное достижение последних лет — обновленная Новая Голландия стала самым европейским уголком Петербурга благодаря Дарье Жуковой и ее фонду "Айрис". На севере города возникла "Ферма Бенуа" с рестораном, парком, зрительным залом и огромным детским центром — это собственность строителя с Урала Андрея Лушникова. Бизнесмены Родион Шишков и Игорь Водопьянов отреставрировали часть усадебного парка Кушелева–Безбородко, там теперь играют дети и действует ни на что не похожий "Упсала–цирк".
Только что на наших глазах BS Art Development Group создал на Фонтанке "Голицын–лофт" — джунгли хипстерских магазинчиков, кафе и антикафе, ресторанчиков и закусочных, просмотровых зальчиков и помещений для квестов — рай для студентов и молодых профессионалов.
Мощнейшая задумка — социальное пространство на "Севкабеле", открытое морю, преобразовывающее Чекуши — индустриальные кварталы Васильевского острова.
Если мы хотим жить в разнообразном, живописном, духоподъемном городском пространстве, доверять нашему нынешнему городскому начальству не приходится. Пороха они, что называется, не выдумают.
Приходится рассчитывать на инициативу снизу. Думаю, нам по силам самим организовать 8 сентября траурную церемонию в память о блокаде. Если томские журналисты придумали "Забытый полк", почему нам не разработать очищающий душу ритуал, чтобы помянуть павших. А блокадный музей, вот увидите, откроют на одном из работавших в войну хлебозаводов — Левашовском или Кушелевском.
