Чем дальше, тем сложнее для Владимира Путина будет искать и находить новые смыслы для работы. Его окружает политический вакуум.
Итак, все слезы радости пролиты, штабы приступают к отправке отчетов в центр — Владимир Путин в очередной раз стал президентом и готовится к переформатированию правительства. Общий итог выборов он может считать удачным для себя — стратегическая задача выполнена, показатели явки и поданных за президента голосов наконец позволяют сказать, что Путина поддержали чуть больше половины всех избирателей. Славный итог 18 лет.
Выборы в современной России — задача скорее математическая, имеющая целью продемонстрировать тот или иной результат с единственным ограничением. Все должно выглядеть эффектно. Явка составила 67,47%, что больше, чем в 2012 году, хотя и меньше, чем в 2008-м. Показатель Владимира Путина — 76,7%, и это абсолютный рекорд постсоветской России. "В людях" это около 56 млн человек, что на 12 млн больше путинского же достижения 2012 года и на 4 млн — медведевского 2008-го.
Больше, меньше или равно
Свою роль, вероятно, сыграло сокращение списков избирателей. По сравнению с 2012 годом их стало меньше на 1,13 млн человек. В Петербурге — почти на 300 тыс. человек. Но в абсолютных величинах итоговая явка выглядит не везде так уж радужно. В Петербурге, например, на участки пришло на 75 тыс. меньше человек, чем в 2012 году. То есть ошеломляющий эффект от очередей в первой половине дня на деле оказался оптической иллюзией.
Сразу после выборов, кстати, количество избирателей снова выросло, на 1,5 млн человек. Перед выборами, по данным ЦИК, было 107,2 млн, стало 108,7 млн. Злые языки подозревают, что многих людей специально вычеркивали из списков, возвращая только в случае личной явки.
Но собственный результат в тех же абсолютных величинах Путин улучшил и в Петербурге, набрав на 331 тыс. голосов больше. Все остальные кандидаты собрали на всех лишь 549 тыс. голосов, в то время как 6 лет назад — 951 тыс. То есть голоса перераспределились в пользу действующего президента. Здесь в первую очередь бросается в глаза провал кандидата от КПРФ: в целом по стране Павел Грудинин получил 8,6 млн голосов, а Геннадий Зюганов в 2012-м — 12,3 млн; в Петербурге — 209 тыс. против почти 312 тыс.
Подсчитать падение популярности условно либерально-демократических кандидатов сложнее, так как конфигурация кандидатов в 2018-м оказалась совсем другой, но Ксения Собчак с Григорием Явлинским и Борисом Титовым сообща собрали около 2,5 млн по стране и 210 тыс. по Петербургу. Представлявший это крыло на прошлых президентских выборах Михаил Прохоров закончил гонку с 5,7 млн и 370 тыс. голосов соответственно. То есть примерно можно сказать, что демократы, так же, как и коммунисты, потеряли в Петербурге по 100 тыс. голосов.
Показатели аутсайдеров Максима Сурайкина и Сергея Бабурина близки к погрешности: около миллиона на двоих по стране и около 35,5 тыс. в Петербурге. Почти со своим остался увядающий Владимир Жириновский, который набрал 4,15 млн голосов против 4,45 млн в 2012-м. В Петербурге лидер ЛДПР получил чуть меньше сотни тысяч голосов, 6 лет назад — чуть больше сотни.
Конечно, нельзя прямо указать, чьи голоса кому достались, но видно, что радикализация внутренней политики последних лет принесла плоды — избирателя стали меньше привлекать умеренные течения, как правые, так и левые. С другой стороны, организаторы выставили такой набор кандидатов, что умеренному избирателю определиться было затруднительно: если вывести за скобки ветеранов Жириновского и Явлинского, то выбирать приходилось из откровенных ноунеймов, не ассоциирующихся ни с чем. Уж на что слабо смотрелся на позиции левоцентриста Сергей Миронов, но заместившие его Сурайкин и прочно забытый Бабурин выглядели просто никем. Ксения Собчак тоже сильно уступала по солидности Михаилу Прохорову.
Шесть лет одиночества
По итогам выборов конфигурация сложилась такая: Владимир Путин и никого. Про "и все остальные" речи не идет, выборы зафиксировали уничтожение всех легальных политических сил в стране. Если бы Грудинин сумел набрать больше или хотя бы столько же, как Зюганов, можно было бы говорить о перспективах нового этапа для КПРФ, но нет. Провал зафиксировал череду парламентских неудач компартии последних лет, и, учитывая, что Геннадий Зюганов скоро, очевидно, от дел отойдет, можно сказать, что лидера у коммунистов нет.
Не показал роста и Жириновский, хотя некоторое время назад ЛДПР вроде бы набирала популярность. Все остальные силы получили в районе 1%. Результат демократов получился таким унизительным, что, честное слово, лучше бы они по совету Навального вовсе не ходили на выборы.
Все это, безусловно, результат "крымского консенсуса", который стал убийственным для российских партий. Поставленный перед жестким выбором обыватель, конечно, предпочел лагерь лоялистов.
Единороссам и справороссам, впрочем, тоже не стоит радоваться. На выборы Владимир Путин шел самовыдвиженцем и помощью партии власти демонстративно не пользовался. Ее помощь оставалась декларативной и незамеченной. Как некое подразделение бюрократического аппарата по контролю за лояльностью на местах "Единая Россия" будет существовать, но не больше. Для бюрократа это прекрасное состояние, конечно, но если когда-то для представителей элит имелись какие-то вариации, оттенки поведения, платформы для выдвижения собственных идей, то теперь можно только исполнять волю президента и больше ничего. Владимир Путин ничем не обязан "Единой России" (и уж тем более "Справедливой") и прибегать к чьей-то помощи явно не будет и в будущем.
Во что конвертировать такие результаты — вот вопрос. Считалось, что триумф на выборах был нужен для того, чтобы показать проклятому Западу — нет, мол, не разочаровался российский народ в своем лидере, несмотря ни на санкции, ни на допинговые скандалы. И вот всем все показали, но Запад как будто не замечает, даже не звонит с поздравлениями.
Со своими 76% Путин возвышается над российской политикой, превращенной в пустыню. Если исходить из того, что результат выборов в любом случае таков, каким его хотят видеть в Кремле, то остается предположить, что именно такая пустыня Путину и нужна. Точнее, после "крымского консенсуса" президент больше не видит нужды в политических силах, они ни ему, ни стране ни за чем не нужны. Возникает соблазнительный вопрос: а стоит ли вообще строить что-то новое на этих руинах, если любая новая система все равно приведет к обожанию и послушанию?
Строить, однако, придется. Шесть лет — срок долгий, но не вечный. И чем выше забрался, тем сложнее будет выстраивать заново по кирпичикам систему сдержек и противовесов, в которой бы кто-то кого-то хоть немного уважал. Все сложнее будет искать слова и ставить задачи, еще не сказанные и не поставленные за 18 лет. Главное, чтобы сейчас вся российская политика не превратилась в мучительное ожидание 2024 года и более ничего.
