Допрос Марка Цукерберга в Конгрессе США относился не столько к разбору конкретных случаев утечек данных и влияния на выборы. Представители традиционных политических сил и новых технологий впервые лицом к лицу начали выяснять, кто здесь все-таки главный.
Слушания в Конгрессе США по поводу нежелательного распространения информации через Facebook стали событием благодаря заявлениям основателя и главы самой популярной социальной сети в мире Марка Цукерберга. А для него самого слушания стали испытанием — конгрессмены пытали миллиардера более пяти часов, стараясь выяснить подробности об утечках личных данных пользователей на сторону.
Российских наблюдателей в первую очередь заинтересовали, естественно, слова Цукерберга о "гонке вооружений" с Россией в киберпространстве. Не так давно Facebook уничтожил тысячи аккаунтов, которые, как выяснила проверка, принадлежали ботам из сети, созданной Агентством интернет-исследований, и Марк Цукерберг повинился перед политиками в том, что не ожидал таких ходов от российских медиаорганизаций.
Но вмешательство в выборы стало лишь поводом для обсуждения явно повысившейся роли Facebook в политических процессах. Судя по вопросам конгрессменов и сенаторов, они не до конца понимают, что именно происходит (Цукерберг посвятил довольно много времени разъяснениям, как вообще устроены соцсети); и в первую очередь озабочены даже не столько конкретными случаями утечек, сколько выяснением вопроса, остается ли соцсеть лишь инструментом или стала самостоятельной политической силой, которую можно поставить под контроль.
В этом смысле показательными были вопросы сенатора Теда Круза — Марк Цукерберг смотрелся неуверенно, отвечая на серию вопросов о цензуре в Facebook в пользу демократов и против республиканцев.
Марк Цукерберг рассказывал про новые системы защиты информации, про упрощение пользовательских соглашений, про искусственный интеллект, способный фильтровать hate speech, но все это выглядело так, как будто он просто говорит политикам то, что они хотят услышать. Не далее как в прошлом году Цукерберг обнародовал манифест, провозглашавший целью компании создание механизмов для управления общественными процессами в реальной жизни, и вряд ли откажется от этой стратегической идеи из-за того, по сути, что нескольким миллионам американцев показали таргетированную рекламу. Таргетированной рекламой и сбором информации, в конце концов, занимаются все рекламные агентства, а с накапливаемыми базами данных пользователей все равно надо что-то делать.
Некоторые прозвучавшие из уст Цукерберга меры, которые успокаивают сенаторов, могут показаться знакомыми. Так, когда речь зашла о том, что Facebook сыграл значительную роль в разжигании геноцида в Мьянме, он сообщил, что соцсеть нанимает десятки наблюдателей, говорящих на бирманском языке, чтобы искать и удалять посты, разжигающие ненависть. С одной стороны, понятное движение, но с другой сильно напоминает цензуру и "железный занавес" — только на этот раз "занавес" пытаются повесить не между капитализмом и коммунизмом, а между "позитивными" и "негативными" людьми. Эти лагеря отличаются не идеологическими штампами, а набором человеческих качеств, приемлемых или неприемлемых с точки зрения контролеров.
Сотни тысяч сотрудников, отделяющих в Интернете "зерна от плевел", выглядят впечатляющей антиутопией; вряд ли это то, к чему стремился Facebook, и здесь для компании есть большой риск потерять облик "компании будущего".
На протяжении столетий управление выборами и другими политическими процессами было прерогативой живых людей, попавших на конкретные должности вполне определенным, традиционным образом. Теперь эти люди с удивлением увидели перед собой некую другую силу, почти сравнявшуюся по влиянию с политиками. Они слышали про нее, но не знали, что дело зашло так далеко. Объединение людей, новые возможности — все это хорошо, но кто этим будет управлять, как бы спрашивают они, кому принадлежит Facebook, всем или конкретным людям с конкретными политическими взглядами?
Главным вопросом следует считать вопрос сенатора от Южной Каролины Линдси Грэхема: "Почему, учитывая все, что произошло, мы должны позволить вам быть саморегулируемыми?.. вы как компания приветствуете [государственное] регулирование?" На этот вопрос Марк Цукерберг ответил так: "Если это правильное регулирование, то да". В этом диалоге стоит усмотреть прозрачный намек на то, что акционеры Facebook при острой необходимости могут и сменить CEO.
Такая необходимость, надо полагать, может возникнуть в том случае, если власти США решат, что Марк Цукерберг недостаточно хорошо контролирует свое детище; но есть сомнения в том, что его вообще кто-то сможет теперь достаточно уверенно контролировать. Проблемой для любых чиновников становится интернациональность платформы.
