Заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы Андрей Цариковский и заместитель руководителя ее петербургского управления Петр Яковлев на круглом столе, организованном "Деловым Петербургом", встретились с городскими бизнесменами. Главной темой обсуждения ожидаемо стали закупки по госзаказу.
Андрей Цариковский, заместитель руководителя ФАС:
Мы получили современную экономику в наследство от советской. И то, что для нее было хорошо — выделение крупных хозяйственных объектов, абсолютная координация действий через генплан и т. д., — сейчас называется монополизмом. На моей памяти было несколько картелей, которые возглавляли бывшие высокопоставленные работники советских министерств. Как они тогда все координировали, так и теперь: цены устанавливать такие–то, поставлять туда–то. И ладно бы это были естественные монополии. Но я лично видел картель по производству спичек, которым руководил бывший заместитель министра лесной промышленности. Он был главой ассоциации производителей, и его подпись стояла под протоколом — куда сколько спичек отгружать и по какой цене.
Вообще, если рассматривать историю вопроса, то в первое послесоветское десятилетие картелей не было, потому что экономика находилась не в таком состоянии, чтобы кто–то с кем–то объединялся. В последнее время ситуация ухудшается, так как рынок сузился из–за экономического кризиса и предприниматели начинают искать новые возможности, не всегда законные. Плюс осваиваются методы работы на электронных площадках.
Вообще, можно выявить тенденцию, что на коммерческом рынке число картелей сокращается, а на торгах по госзаказу и по ФЗ №223 (о закупках госкомпаний) — увеличивается. Все быстро договариваются посредством современных систем коммуникаций, проводят торги и разбегаются.
Это сложнее отследить, чем если бы они собирались и договаривались в бане. Мы, впрочем, стараемся держать руку на пульсе, у нас есть программы, которые по специальным алгоритмам анализируют ход электронных торгов и выявляют факторы, свидетельствующие о наличии договоренностей.
Если смотреть, какие отрасли наиболее картелизированы, то это строительство дорог, поставки лекарств, продуктов питания. 50–70% поставок компьютерного оборудования в госучреждения — картели. Сколько успевали торгов изучить — столько открывали дел. По стране возбуждены антимонопольные дела на несколько сотен миллиардов рублей. В Крыму после присоединения было много контрактов, заключенных с единственным исполнителем. Сейчас правоохранительные органы берут эти контракты, проводят экспертизу, выясняют, что по экспертизе цена в 2 раза ниже, и заводят дело. Для них маркером является единственный исполнитель.
Нужны ли посадки организаторов картелей? Я, например, считаю, что да, а бизнес категорически против. Декриминализация экономических преступлений — актуальный и активно обсуждаемый вопрос. Непосредственно посадок я не помню. Дел, по которым картели разоблачались и выплачивались многомиллиардные штрафы, много.
Проблема в том, что по закону сторона, сообщившая о картельном нарушении, освобождается от ответственности. К сожалению, участники картелей, видя, что мы вышли на их след, часто прибегают к такой мере и избегают наказания. Мы предлагаем поменять эту законодательную норму, чтобы можно было оформить явку с повинной только 1 раз.
Еще очень важной мерой, которая пока в России не популярна, могли бы стать иски о возмещении ущерба от пострадавших из–за картельных сговоров. В том числе и со стороны ассоциаций граждан.
Виктория Шамликашвили, член совета директоров ЗАО "Тепломагистраль":
Я могу рассказать, как выглядят нарушения антимонопольного законодательства, на собственном примере. Наша компания, ЗАО "Тепломагистраль", транспортирует тепловую энергию от Северо–Западной ТЭЦ до сетей ГУП "ТЭК СПб", к которым подключены потребители Приморского района. Компания была создана в рамках трехстороннего соглашения между городом, РАО ЕЭС и Внешторгбанком на заемные средства последнего под обязательства властей потреблять вырабатываемое комбинированным источником тепло. Однако город не стал брать тепло в объеме, который зафиксирован указанным документом. Предполагалось приобретение 4 млн Гкал, а по факту покупка осуществляется в размере 1,2 млн Гкал. В итоге мы находимся между молотом и наковальней. С одной стороны — "Интер РАО", владеющее Северо–Западной ТЭЦ, для которой тепло не основной товар (правда, сейчас, в связи с затруднением в реализации электроэнергии, они пересмотрели свое отношение к теплу), с другой — ГУП "ТЭК СПб". В 2012 году после смены руководства ГУП "ТЭК СПб" перестало платить за отпускаемое тепло. В прошлом году, когда предельный рост тарифов на тепловую энергию был установлен на уровне 4,7%, выработка на Северо–Западной ТЭЦ подорожала всего на 2,8%, поскольку себестоимость в режиме когенерации объективно ниже.
Совокупный тариф для конечных потребителей состоит из трех составляющих: генерации Северо–Западной ТЭЦ, транзита ЗАО "Тепломагистраль" и приема и распределения ГУП "ТЭК СПб". Комитет по тарифам Санкт–Петербурга, несмотря на объективное увеличение расходов организации, связанное с инфляционными процессами, решил повысить тариф за транзит тепловой энергии всего лишь на 0,043%! Весь остальной рост пришелся на долю ГУП "ТЭК СПб". При этом ГУП на всех совещаниях заявляет, что является социально значимым предприятием, и просит комитет по тарифам дополнительно увеличить тарифы. Особо следует отметить, что, в отличие от "Интер РАО" и ЗАО "Тепломагистраль", государственное предприятие получает ежегодные миллиардные субсидии из городского бюджета.
Или другой пример. 10 апреля вышло постановление Роспотребнадзора, которым он обязал все сервисные предприятия городов, где проходит ЧМ, провести вакцинацию и обследование своих сотрудников, имеющих контакт с туристами. А на сайте Роспотребнадзора оно появилось только 18 мая, когда до истечения срока оставалось 10 дней. Санврачи кинулись туда звонить, им отвечают: мы пока не знаем, что и как. Наконец 23 мая выяснилось, что сделать это нужно до конца мая только в одной или двух организациях. Так что 8,5 тыс. ресторанов, несколько сотен отелей и куча других предприятий выстроились туда в длиннющую очередь.
Петр Яковлев, заместитель руководителя Санкт-Петербургского УФАС России:
В истории с картелями есть объективные факторы. Картель невозможен на тех торгах, где много участников: там нет возможности договориться. Когда речь идет о небольшом заказе на благоустройство на 3 млн рублей, участники между собой не сговорятся, а если и сговорятся, кто–нибудь договоренности нарушит. Другое дело — миллиардный контракт на дорожные работы, где мало участников, так как очень серьезные требования по обеспечению даже заявки, не говоря о самом контракте. В Петербурге мы видим много картелей на рынке поставок медицинского оборудования и лекарств. Более того, иногда возникает ощущение, что корни этих картелей уходят за границу, непосредственно к производителям оборудования.
У них у всех есть официальные представительства в России, и если объявляется крупный тендер, то один производитель туда приходит, а остальные — нет. Но доказать что–то очень сложно. Необходимо проанализировать все технические параметры закупаемого оборудования и конкурсную документацию, чтобы делать выводы.
Есть другая крайность, которую мы называем "день открытых дверей": когда требования к подрядчикам очень низкие, происходит сильное снижение цены, и победитель, предложивший 30%, начинает бегать по городу в поисках субподрядчика, который сделает ему за 20%.
Андрей Цариковский:
Большое число демпингующих участников конкурса — это вопрос необходимости квалификационного отбора. На него нет однозначного ответа. Когда 44–й закон (о госзакупках) только писали, я спорил с Министерством экономики и говорил: если в министерстве придумают четкие, администрируемые и прозрачные критерии, то мы с удовольствием под ними подпишемся.
В каких–то отраслях эти критерии написать трудно, но где–то вполне возможно. И у меня вопрос к профильным министерствам и профессиональным ассоциациям: почему вы до сих пор их не написали, а вы до сих пор не потребовали написать?
Леонид Аронов, вице-президент Санкт-Петербургского союза предпринимателей:
Ваш вопрос напоминает мне случай из моей службы на флоте, когда заместитель командующего флота спрашивал у лейтенанта: "А почему вы ко мне не пришли и не доложили?" Как лейтенанту дойти до адмирала?
Большие корпорации для своих нужд такие квалификационные требования давно выработали. Механизмы существуют и работают, просто люди, сидящие в чиновничьих кабинетах, не хотят с этим возиться. Зачем ему что–то придумывать, когда проще покупать ту же краску или обои, которые он покупал 10 лет назад?
Более того — если он попробует купить новую, у него спросят: зачем ты ее покупаешь, когда она на 10 копеек дороже? Я в Петербургском союзе предпринимателей отвечаю за инновационный бизнес. И по опыту знаю, что качество при госзакупках никого не интересует. Только цена. Вы же, когда в магазин ходите, не только на цену смотрите. Выбираете качественное, эффективное, технологичное. У нас в Союзе предпринимателей есть критерии сертификации на инновационность. Если эти критерии принять, появятся нормативные документы, обязывающие закупать инновационные продукты у единственного источника.
Андрей Цариковский:
Предквалификация возможна по определенным видам работ. Если, например, объявить конкурс на консалтинговые услуги для МИДа, его выиграет первая попавшаяся банда студентов.
Должна проводиться предквалификация, составляться шорт–лист, а потом среди его участников уже устраиваться конкурс. Я не против квалификации, я против квалификации по непонятным мне критериям, во–первых, и, во–вторых, — квалификации по мелким контрактам.
Я изучал опыт Силиконовой долины. Там студент пишет заявку, и ему дают деньги. Никакой отчетности, никаких проверок. Я спрашиваю: а вы не боитесь, что деньги украдут? Они говорят — нет, мы подсчитали, что убытки от воровства меньше, чем прибыль от успешных инновационных проектов. Так вот в заказах на небольшие суммы я бы пренебрег возможными убытками ради того, чтобы через открытые ворота пришли новые компании. Пример: я рискну взять разнорабочего безо всяких рекомендаций для простых работ. Второй механизм при небольших закупках — разработка типовых контрактов, которые облегчат жизнь и поставщикам, и заказчикам.
А со стандартизацией, кстати, выявилась еще одна проблема. Бывает, идет закупка, в примечании сказано: товар должен соответствовать такому–то ГОСТу. Звучит красиво, но по сути это форма картеля. ГОСТы вырабатывают по интересным схемам общественные советы, состоящие из представителей разных организаций.
Очень часто эти стандарты носят форму заградительных — они требуют наличия элементов, на которые есть патент только у кого–то одного.
Петр Яковлев:
У нас в принципе гипертрофирована роль госзаказа. Многие организации, которые по доброй воле никогда бы не связывались со всеми сложными бюрократическими процедурами 44–го закона, вынуждены это делать, так как не имеют рынка сбыта. На конкурсе — в большей степени, на аукционе — в меньшей, но все равно: если заказчик хочет своего подрядчика, он его получит.
Глобально этот вопрос решает только уменьшение роли государственного заказа в экономике. Но, даже если ты хочешь привести своего подрядчика, делай это хотя бы в рамках приличия.
Вот сегодня утром я читал в аукционной документации: "Масса должна не быть не более чем 48,2 грамма". Это сделано специально, чтобы любой ответ мог быть признан неверным. Мы, конечно, такое убираем, но таких головоломок полно.
Это вечная борьба брони и снаряда. Заказчики изобретают новые ловушки, то, что изобрел один, через неделю использует весь город. Ушлые подрядчики учатся это обходить.
Андрей Цариковский:
Да, конкуренция на этом рынке очень велика. Есть специальные фирмы, которые помогают находить и обходить ловушки в конкурсной документации. Как я грустно шучу, одним из моих достижений на нынешнем посту стало то, что квалификация жуликов повысилась неимоверно. Раньше делали все топорно, а теперь — филигранно.
Конечно, можно понять главврача больницы, пытающегося привести своего подрядчика, в качестве работ которого он уверен. Или губернатора, который не пускает в свой регион чужие компании, защищая рынок для тех, кто платит у него налоги. Но это нарушение принципов честной конкуренции.
