Вы, наверно, заметили, как стало популярным слово "шикарный". Не знаю, как у вас, но у меня в последнее время оно вызывает бешеную реакцию. "Шикарным" в наше время стало все — концерт, парк, выставка, музыка. Магазин, понятное дело. Какое–то время назад меня потрясла соседка по даче: у нее растет, оказывается, шикарный чеснок!
В прежние времена у слова "шикарный" была заметна слегка негативная составляющая, ну или чуть пренебрежительная. Нэпманский привкус: шик, блеск, иммер элегант. Но теперь именно оно и восторжествовало. Это просто такой главный атрибут буржуазности, которая стала идеалом настоящего постсоветского человека.
Загадочным примером такой тяги к буржуазности стали статьи одного известного московского функционера про футбольный чемпионат. В первой он воспел "буржуазный дух", витавший над стадионом в день открытия чемпионата. Знаете, вот всего можно ожидать от футбола, но уж никак не буржуазности. Всегда казалось, что кайф именно в свободе от социума, в том, что на стадионе все равны и все захвачены совершенно другим, чем в обычной жизни. Все болельщики — и точка. Приехавшие фанаты совсем не производят впечатление людей, финансово особо преуспевающих, но они — болельщики, едут за тридевять земель и счастливы.
Но для других и футбол может быть буржуазным, комфортным, даже статусным. Последнее — вообще слово–приговор.
Во втором матче тот же комментатор увидел "всюду ушанки, кокошники…". Это все, понятно, приметы русского стиля. Это всегда было атрибутом Москвы, там таких и домов в конце XIX–XX веков появилось множество, большая их часть проходит под таким условным названием — "кекушевские". Это был такой московский Сюзор (самое масштабное творение нашего Сюзора, как вы помните, Пушкинская улица), но, в отличие от Петербурга, спец по русскости. Дом с кокошниками, гирьками, петухами, полотенцами и прочими русскими закомарами был атрибутом купеческого благосостояния. У нас таких было поменьше, главный и первый — на площади Островского, угол переулка Крылова. Характерно, что еще в 1980–е некоторые мечтали его снести и доделать Росси.
Оказывается, такие дома возможны и сейчас. Достаточно пройтись по Баскову переулку, и визуальный удар гарантирован. На месте длинного одноэтажного гаража горисполкома (или горкома) выросла жилая громада в пять этажей с мезонином. А по парадному двору во все семь. И все фасады каменные, с узорами, птичками, прочими сиринами и алконостами. Ну прямо владимиро–суздальская резьба, прикрывающая бетонную основу. Было забавно смотреть, как из бетона отливались двойные готические окна–бифоры, а затем драпировались плитами. Прямо конец XIX века. Но с плохими пропорциями и громаднющее, фрикативно–богатое сооружение, спору нет. Смешно только то, что оно 2018 года. То есть для шика надо обратиться к купеческому прошлому и его выпечь заново. Своего нынешнего нет, есть только старомахровость буржуазности. Ругать архитектора Е. Герасимова смысла нет. Он ведь когда–то был вполне талантливым, но нашел себя именно в гибкости: вы хотите богатства — его есть у меня. Совсем рядом на Ковенском он построил редкостно качественный дом рядом с костелом. А здесь все грузно, пошло и понтово.
Понятно, что придумать современный эквивалент буржуазности сложнее, тогда и столько квадратных метров не получится. Но для эквивалента нужно свободное самосознание заказчика, который чего–то может в современном мире. У нас, как всем известно, картина другая: государственно–монополистический капитализЬм. И все ухватки из прошлого. И шик тоже, ну ведь "тогда же умели". Забавно, но старый кирпичный дом на Виленском, переделанный в офис, кажется просто шедевром вкуса. И при этом вполне современным. Он честный, без старорусского шика и без дурной буржуазности, в его основе хороший кирпич. А именно этого — в базисном и даже метафорическом смысле — нам и не хватает. Кирпичей для общества.
