Что означает стабильность ключевой ставки в переводе с банковского на русский, и почему каждый четвертый рубль в кармане россиянина — кредитный.
Потребительские кредиты населению растут быстрее зарплат и сбережений, тревожится министр экономического развития Максим Орешкин. При текущем регулировании кредитовать население выгоднее, чем бизнес, — вчера он поделился такими наблюдениями. В общем, да, соглашаются в ЦБ РФ. Ключевая ставка (7,25%) в ближайшее время не снизится. Мотивация: "Сохраняется неопределенность относительно влияния повышения НДС на инфляционные ожидания населения", "Не до конца понятно развитие внешних условий…" А все это вместе означает, что "проинфляционные риски усилились".
Перевожу на русский. В ЦБ не могут публично заявить, как высоко могут прыгнуть цены, сколько будет стоить баррель нефти и каких именно денег, льгот и преференций потребуют государственные олигархи под санкциями. И сохранение ключевой ставки — очевидное и по–своему мудрое решение. Была б моя воля, я бы ее еще и повысил: все равно реальная ставка по кредитам определяется не политикой ЦБ, а риском невозврата долга заемщиком. Риски эти банкиры считают большими, поэтому и кредиты для бизнеса дороги.
Зато население кредитуется активно. Как сообщает мониторинг экономической ситуации в России, проводимый Институтом соцанализа и прогнозирования РАНХиГС и Институтом Гайдара, общий долг соотечественников банкам достиг 13,5 трлн рублей. Это немало в абсолютных показателях и очень много в относительных.
В мае 2018 года отношение долга к годовым денежным доходам граждан составило 23,9%. Почти каждый четвертый рубль в карманах граждан принадлежит банкам. Бывало и хуже: в 2014 году, на пике истерики потребительского кредитования, соотношение долгов и доходов достигало 25%. Но 2014 год по сравнению с 2018–м — это "много больших разниц". Учтите снижение доходов россиян от собственности, подработок, предпринимательства, зафиксированное Росстатом, и вы поймете, что имел в виду ЦБ, рассуждая о проинфляционных рисках. Если на маленькое сокращение спроса производители в России отвечают снижением цен, то на большое — повышением, рассуждая, что оставшиеся платежеспособные покупатели должны заплатить за тех, кто покупать уже не может.
Ну и что? В любом случае деньги граждан, хоть взятые в кредит, хоть заработанные, возвращаются в экономику. Важна не сумма долга сама по себе, а способность его обслуживать — разве нет?
Но в эту способность российские банкиры верят все меньше. Количество выданных самых популярных необеспеченных потребительских кредитов на сумму менее 30 тыс. рублей (та самая средняя зарплата) во II квартале 2018 года сократилось на треть по сравнению с таким же периодом года прошлого.
Не дают денег в банке — значит, россияне идут к ростовщикам. То есть, простите, к микрофинансовым организациям. А вот там все хорошо, отрасль переживает бум.
По информации Национального бюро кредитных историй, во II квартале 2018 года микрокредитов было выдано на 42% больше, чем годом ранее, а их общая сумма увеличилась почти на четверть. Число одобренных обращений за микрокредитами выросло почти на 2,8 млн. Однако средняя сумма таких займов снизилась и сейчас не превышает 9,5 тыс. рублей. Заемщиков больше, но денег им дают меньше. Если еще 4 года назад кредит брали, чтобы что–то купить, то сейчас — чтобы как–то прожить. Положение на рынке потребкредитования — хороший индикатор положения дел в экономике. Надо отдать должное банкирам: ситуацию они оценивают вполне объективно. Пример: банки в 2 раза сократили выдачу кредитных карт людям старше 70 лет. Банкиры знают цену обещаний роста доходов и долгой жизни настоящих и будущих пенсионеров и минимизируют свои риски.
