У героя фильма — детский церебральный паралич, лечению поддается, но с большим трудом, и гарантий никаких, все зависит от родителей, которые по–разному понимают заботу. Мать к ребенку относится с безграничной любовью и терпением. А отец отказывается считать его инвалидом, заставляет выносить мусор и шнуровать шнурки, "как все" — без скидок на здоровье. Такой у него метод: лечить серьезное заболевание усилием воли. Будет еще эпизод в тайге, где юноша вынужден двигаться ползком за отцом, "преодолевая себя". Ему еще встретится медведь. Но все, что случается с героем, оказывается в итоге к добру — как его понимают авторы фильма.
Фильм, как нас уверяют, снят по мотивам подлинной истории. Даже если и так, это не дает права считать подобные методы примером для других. Еще на премьере фильма на "Кинотавре" ряд журналистов выступили с протестом (другим, впрочем, понравилось) — и даже сочли своим долгом предупредить об опасности популяризации подобных идей.
Добавить к этому можно, пожалуй, вот что. В образе отца тут угадываются какие–то обобщенные черты коммунистов и передовиков из советских фильмов, но эти герои были готовы жертвовать в первую очередь собой, а не другими, а жесткость их оправдывалась верой в идею. Отец героя ничем не жертвует (передовик живет в шикарной сталинке, окнами выходящей на центральный проспект; авторы хотят нас убедить, что так и жили обычные люди). Каковы его убеждения — фильм никак не поясняет.
Ребенок вырос, преодолел трудности и стал в итоге суперзвездой — бизнес–консультантом, собирающим стадионы (Риналь Мухаметов), так фильм перешагивает уже в наше время. Авторы не объясняют нам, как герой достиг успеха — благодаря школе жизни, которую прошел в детстве, или вопреки ей. То есть психологии у главного героя тоже никакой. Образ успешного бизнес–консультанта также не кажется реалистичным: после фразы: "Я спас полторы тысячи бизнесов" — первая мысль, что в отечественных условиях судьба крупного бизнеса зависит явно не от бизнес–коучеров.
Но авторы в конце устраивают еще и синтез прошлого и настоящего: сын в качестве кризисного управляющего приезжает на завод, который возглавляет теперь его отец. Банкротство завода кажется единственным реалистическим событием в фильме, но вскоре отца и сына примиряет великая идея — общее желание не допустить на завод столичных бизнесменов, которые хотят в обмен на инвестиции стать его владельцами. Такое поведение главного героя, казалось бы, противоречит природе менеджмента и бизнеса вообще. Но авторы легко преодолевают это противоречие, попросту игнорируя его.
Российский социолог Даниил Дондурей писал, что нет ни одного современного российского фильма, где бизнесмен — или даже сама идея экономического поведения — оказался бы в итоге чем–то "хорошим".
Ненависть к законам капитализма оказывается тут сильнее длительного конфликта между отцом и сыном. В основе лежит старая как мир идея оправдания насилия. Мир изменился, повзрослел, насилие признано неэффективным инструментом — кроме того, что оно унизительно.
У нас же осталось все как было — и насилию опять ставят памятник.
