Сегодня ЗС рассмотрит "Стратегию развития города до 2035 года", то есть на 17 лет. Подготовленный Смольным документ должен был стать предвыборной программой Георгия Полтавченко, но опираться на него придется уже новой администрации. Близки ли ей взгляды предшественников, неизвестно. Но, как сообщил "ДП" советник Александра Беглова Евгений Елин, поправки в стратегию маловероятны.
"Стратегия социально–экономического развития Петербурга до 2035 года" должна сменить предыдущую стратегию — до 2030 года, принятую при Георгии Полтавченко в 2014 году и послужившую ему программой на выборах губернатора.
Поскольку новая концепция разрабатывалась при той же администрации, она изменилась мало. Петербург по–прежнему видится безопасным городом с развитой инновационной промышленностью и знаменитой культурой. Но констатируется главное различие: если "Стратегия–2030" писалась в "условиях нестабильной экономической ситуации", то сейчас "наблюдается восстановление положительной динамики".
В доказательство приводятся цифры. Объем ВРП, к примеру, в 2012 году составлял 2357,5 млрд рублей, а в 2016–м — 3742,2 млрд; инвестиции в основной капитал за тот же период выросли с 351,9 млрд до 454,9 млрд рублей.
А вот объем иностранных инвестиций сократился с $13,4 млрд в 2013 году до $7,6 млрд в 2016–м. В "Стратегии–2030" к окончанию ее действия их хотели довести до $17 млрд, а в этой — "увеличить в 6,2 раза". По сравнению с предшествующей стратегией "Стратегия–2035" структурирована иначе; главы в разделе "Анализ конкурентных преимуществ" содержат перечисление сильных и слабых сторон той или иной сферы — точнее, слабых и тех, которые могут стать благоприятными. Затем следует раздел с перечислением задач и способов их решения.
Выводы в основном тривиальны. Если развитию промышленности мешают технологическое отставание, вызванное политикой санкций, дорогие кредиты и дефицит кадров, то помочь могут повышение конкурентоспособности, эффективное импортозамещение и рост производительности труда. В строительном комплексе минусом является недостаточная инновационная активность, а плюсом может стать увеличение доли инновационных методов. В сфере туризма наблюдается недостаточная развитость инфраструктуры — значит, нужно ее развитие.
Старые проблемы
Составители стратегии фиксируют такие проблемы развития города, как недостаток школ и больниц, медленное строительство метро, дефицит квалифицированных кадров во многих отраслях, недостаточный уровень снижения административных барьеров для развития предпринимательства — в общем, лежащие на поверхности вещи, которые были очевидны и составителям всех предыдущих стратегий.
В "Стратегии–2030" предлагалось принять "меры особого воздействия" к крупным розничным сетям, контролирующим торговлю, — и через 4 года "Стратегия–2035" снова констатирует увеличение доли больших ретейлеров, вытесняющих малый бизнес, и предлагает развивать несетевые магазины.
Неудивительно, что прогнозы по некоторым целевым показателям скорректированы в пессимистичном ключе. Если в 2014 году чиновники мечтали о том, что в 2030 году 55% петербуржцев будут проживать в пешеходной доступности от станций метро, то сейчас решили: таковых будет лишь 41,9%, и даже к 2035 году — только 44,6%.
По уточненным данным, степень удовлетворенности жителей уровнем коммунального обслуживания составит не 90, а лишь 70% к 2030 году, качеством предоставления госуслуг — не 100, а 90%. Зато довольных работой органов исполнительной власти при этом должно стать больше — не 60, а 68%.
Залихватское обещание добиться того, чтобы к 2030 году в Петербурге не было ни единого протестного выступления, из новой стратегии все–таки вычеркнули, как и план добиться сокращения числа нелегальных мигрантов не менее чем на 80%.
Некоторые проблемы кочуют из стратегии в стратегию уже много лет. Например, на излишнюю моноцентричность Петербурга обращали внимание еще в концепции развития до 2020 года, предлагая развивать спальные районы. О той же необходимости полицентричности говорят и сейчас, как и о выводе транзитного грузопотока из центра города.
Еще в 2012 году экономисты настаивали на строительстве путепроводов в зонах пересечения с железнодорожными переездами. О том, что дорожной сети "не хватает разноуровневых пересечений с железнодорожными путями", говорится и в "Стратегии–2035".
Новые цели
Во многом новая стратегия лаконичнее старой. Если говорить о том же туризме, то раньше предлагали конкретные меры для безопасности и удобства гостей города, места для создания туристических зон; сейчас же предложения ограничиваются более общими фразами типа "обеспечить внедрение стандартов качества оказания туристских услуг с ориентацией на европейский уровень обслуживания". Так же сухо формулируются предложения помощи малому бизнесу.
Впрочем, в некоторых направлениях мысль явно развивается. Если в 2014 году чиновники лишь жаловались на низкий уровень конкуренции на рынке авиаперевозок и отсутствие компаний–дискаунтеров, то сейчас они уже ставят задачу создать местного авиаперевозчика.
Больше внимания уделено пространственному развитию: в новой стратегии есть требование комплексной реновации жилых кварталов 1960–1970–х годов постройки, формирования общественно–делового центра на западе Васильевского острова и так далее.
Чиновники заговорили о необходимости переориентации предприятий военно–промышленного комплекса на выпуск продукции гражданского назначения — 4 года назад об этом не упоминалось.
Лицом к пешеходам
Составители настаивают также на создании пешеходных зон и режиме ограниченного движения в центральной части города на личном транспорте (то есть, видимо, на платном въезде). Робко говорится о будущем "приоритете немоторизированного транспорта" в центре — то есть велосипедов. До сих пор развитие велоинфраструктуры в Петербурге шло с большим скрипом, несмотря на то что о нем думали и в 2014 году.
Интересно, что за 4 года чиновники переосмыслили отношение к гражданскому обществу. Взаимодействовать с активными горожанами, конечно, по–прежнему нужно, но если в 2014 году обещали общественный контроль за развитием политической системы, взаимодействие в законотворческом процессе и гражданскую экспертизу даже правовых актов губернатора и правительства, то сейчас предлагается ограничиться "повышением роли общественных обсуждений". Ничего не говорится об использовании потенциала НКО для развития гражданского общества.
Всем нужен план
Рынок стратегического планирования — ниша, которая значительно выросла в последнее время. По данным ресурсного центра по стратегическому планированию при Леонтьевском центре StratPlan.ru, в 2017 году общее количество конкурсов в этом сегменте по всей стране выросло в 4,5 раза, а объем рынка — в 2 раза.
Петербург не оказался в лидерах по тратам бюджета на эти цели. Конкурс на актуализацию "Стратегии–2030" фирма PriceWaterhouseCoopers в 2016 году, например, выиграла за 16 млн рублей.
Другие регионы сегодня тратят гораздо больше средств на разработку стратегического планирования. К примеру, в этом году Ямало–Ненецкий автономный округ на эти цели потратил 44 млн рублей, а Краснодарский край — 20 млн. В целом по России актуализация стратегии региона будет стоить 0,5–18 млн рублей.
При этом абсолютным лидером по формированию стратегий для регионов стала РАНХиГС — она выиграла в этом году 28 контрактов, забрав себе 16% всего рынка стратегического планирования.
Ленинградская область в этом году заказала разработку стратегического планирования за 16 млн рублей у АНО "Аналитический центр при Правительстве РФ".
Что касается самого Петербурга, то StratPlan.ru в 2018 году поставил его на вторую строчку в рейтинге инвестиционной привлекательности регионов России. На первом месте, конечно, Москва, на третьем — Татарстан. Но Смольный на этом не останавливается — и хочет к 2035 году увеличить инвестиционную привлекательность в 6 раз.
В контексте
От нового главы Петербурга предприниматели очень хотели четкой стратегии. За месяц такой документ подготовить невозможно. Но первые контуры политики Смольного и базу для дискуссий "Стратегия–2035" представляет.
На инвестиционном форуме, который прошел в Петербурге буквально неделю назад, бизнесмены очень жаловались, что им непонятны перспективы. Больше всех стратегии требовал миллиардер и застройщик города–спутника Южного Захар Смушкин. "Стратегия — это не только борьба за экономическую эффективность, это и новые доходы. Если мы не придумаем базу для новых доходов в нашем городе, то говорить о развитии не приходится", — наставлял он. Неочевидно, конечно, почему именно власть должна искать для крупных игроков доходную базу, — но, видимо, такие нынче времена.
Именно на инвестиционном форуме новый глава Петербурга впервые появился перед широким кругом предпринимателей. И, в отличие от предшественника, услышал их пожелания. Ведь жалобы на отсутствие четкого вектора развития возносятся в хмурое петербургское небо последние лет восемь — с тех пор, как у руля оказался Георгий Полтавченко. Хотелось бы думать, за это его в итоге и проводили. Тем интереснее то, что "Стратегия–2035", которую готовят сейчас к утверждению, считалась его предвыборной программой на третий срок.
Понятно, что серьезные стратегические документы за месяц–два не готовятся. Поэтому новая команда смольнинских управленцев вынуждена работать с тем, что есть.
Аналогичная история была и с проектом городского бюджета. В рамках второго чтения в документ, подготовленный по лекалам Полтавченко, были внесены существенные правки (доходную часть увеличили на 15,5 млрд рублей, по ряду направлений оптимизировали расходы).
"Стратегия–2035" — документ не бесполезный. Там есть конкретные целевые показатели. Стало быть, по ним — как минимум — можно оценивать работу чиновников и власти в целом. Как всегда, много цифр и императивов. Правда, не поражающих своей новизной: "обеспечить развитие метрополитена", "обеспечить проведение капитального ремонта фасадов для сохранения исторического центра", "активно внедрять цифровые технологии в сфере государственного управления на основе отечественных разработок".
Не стоит, правда, исключать, что — как и в случае с бюджетом — новый Смольный приготовил основные сюрпризы ко второму чтению.
“
Я отношусь к этому документу скептически, потому что зачастую никто не проверяет уровень сбываемости подобных проектов. Если такая деятельность расцвела пышным цветом — значит, со стороны исполнительной власти и законодателей есть спрос. Стоит отметить, что политический цикл чиновников гораздо меньше — они мыслят годами, максимум пятилетками. Помимо того, каждый новый политик несколько перекраивает планы. Жизнь всегда вносит коррективы. Функции этого документа — создание ориентиров развития, которые зачастую сводятся к очевидным стремлениям в красивой упаковке. Такая стратегия может быть описана и на тысяче страниц, и на ста страницах, и даже на одной странице — смысл от этого не страдает, а деньги налогоплательщиков на разработку проекта потрачены. А если цели стратегии не будут достигнуты, всегда найдутся универсальные ответы, почему прогнозы не сбылись. К примеру, можно сослаться на федеральное правительство. Задача жителей — контролировать исполнение стратегии и следить за бюджетами, направленными на выполнение деклараций.
Нина Одинг
руководитель исследовательского отдела
«Леонтьевского центра»
“
Конечно, в стратегии до 2035 года присутствует элемент мечты, но такие стратегии создавать необходимо — чтобы чиновники имели определенные перспективы по развитию территории. Эта стратегия разрабатывалась на протяжении года, и само то, что ее рассматривает ЗакС, свидетельствует, что этот документ не побоялись вынести на всеобщее обозрение: ведь могли ограничиться одобрением правительства. В стратегию входят не только прогнозы, но и способы реализации — там 19 госпрограмм, которые раскрывают содержание, Генплан города. По сути, такой документ необходим из–за закона 172–ФЗ, по которому определяются госпрограммы развития регионов. Я бы не зацикливался на показателях стратегии, которые мы, может, не сумеем достичь, — но мы сможем близко к ним подойти, выполнить задачи хоть на 70%. Последняя успешная стратегическая программа, которую я могу вспомнить, была в 1997 году, она была рассчитана на 4 года — тогда ее исполнили на 90%.
Александр Ходачек
член ученого совета НИУ ВШЭ
“
В городе должна быть стратегия, она была, она есть, она называется Генплан. Все остальное, в том числе и "Стратегия–2035", — это обоснования для его изменений. Генплан — это конечный документ для населения, там написано, где будут промышленные зоны, где будет жилье, дороги, зеленые зоны. Вот это и есть стратегия. И уже глядя на Генплан, можно понять — удобный город или неудобный. На основании Генплана, в свою очередь, делаются территориальные схемы развития энергетики и прочего. Внесение поправок в "Стратегию–2035" крайне маловероятно. По закону о стратегическом планировании мы должны принять документ до 1 января. И вообще лучшее — враг хорошего. Может ли быть принята новая стратегия после выборов? Стратегия — это ведь не творческий конкурс. Все–таки она базируется на объективных показателях и вызовах. Город что — по–другому как–то будет спроектирован, реки новые появятся, транспортные коридоры изменятся? Улицы, районы никуда не исчезнут. Стратегия, конечно, будет меняться и настраиваться, но не кардинально, исходя из того, что это по сути пояснительная записка к Генплану. Изменения будет жизнь подсказывать, но так быстро все не меняется.
Евгений Елин
советник и.о. губернатора по экономике
и финансам, экс–председатель КЭРППиТ
