Драматургический дебют писателя Дмитрия Данилова — беспроигрышный хит. Его "Человек из Подольска" (2016) уже получил "Золотую маску", прямо сейчас идет в двух московских и двух петербургских театрах, ставится в Челябинске, Самаре, Ярославле, Красноярске, Иркутске, Новосибирске, Норильске, в Белоруссии и Германии. При этом архангельский Четвертый театр и наш Театр на Литейном равно гордятся полученным у автора "правом первой постановки", хотя первым еще в 2017 году увидел свет спектакль Михаила Угарова в "Театре.Doc".
Сравнивать режиссерские версии в данном конкретном случае — работа не самая благодарная. Нюансов в пьесе можно вчитать и вычитать море, но по–крупному ее не переиграешь. Разве что, как Марина Брусникина в "Практике", соединить в паззл с еще одной пьесой Данилова. Текст настойчиво ведет за собой — уж больно фабула вкусна. Допрос в полиции превращается в психотерапевтическое "выяснение личности". Полицейские жонглируют растиражированными культурными маркерами "интеллигента", от Einsturzende Neubauten до 4’33 Кейджа и "Черного квадрата". Подольск не хуже Амстердама. Дикие танцы под речитатив "Хэй, и–ы, и–ы, и–ы", опять же. Страшно смешно — как мы любим.
В "Приюте комедианта" к пьесе подошли совсем уж буквально. Эмиль Капелюш построил серый полицейский участок в полный рост: с окошком дежурного, обезьянником и непременным постером из дурацкого фильма на стене (вместо чеховского ружья). Режиссер Михаил Бычков — худрук воронежского Камерного театра и Платоновского фестиваля — не стал приземлять и "очернять" блестящий ансамбль петербургских актеров. Сергей Власов — Господин старший лейтенант, как он требует себя называть, — держит высокую культуру речи и актерские паузы, даже вертя в руках полицейскую дубинку. Она–то и служит рычагом, поворачивающим мир в душе задержанного — редактора муниципальной газетенки и неудачливого музыканта из "лоховского" Подольска. При одном виде этого орудия — а также большого такого молчаливого Второго полицейского Виталия Кононова — Дмитрий Лысенков готов сдавленно орать на камеру "люблю абсурд!", осваивать дикие дифтонги, изображать неловкие танцевальные па, рассказывать все–все о бывшей жене, нынешней девушке, никому не нужных редких концертах, электричках, серых домах, поездке в Амстердам. Фейерверк реакций испуганного, оторопевшего, слабого, никчемного человека рассчитан как будто на большую сцену (немудрено для недавно покинувшего Александринку корифея). Женя Анисимов ни на секунду не теряет безупречной дикции в роли Человека из Мытищ — немытого наркомана в обезьяннике, уже привыкшего к повадкам местных полицейских. Ну а Капитан Марина — Марина Солопченко — в проповедях о красоте родных осин тянет "интерес–с–с–но", словно восторженная учительница литературы с большим опытом классного руководства, умеющая подпустить в голос убийственно убедительного металла.
Пока зритель наслаждается актерским мастерством, пьеса неспешно катится своим чередом. И как будто слегка зависает на однообразных диалогах и смысловых повторах. В дежурной части вообще–то ничего такого не происходит — никого не бьют, наркотики не подкидывают. Чтобы разнообразить картинку, Капитан Марина является на сцену прямо из стены, что твой скелет из шкафа. Серые стены вдруг заслоняет алый занавес родом то ли из советского красного уголка, то ли из другого адского департамента. Постер с "Чудо–женщиной" оживает в господах полицейских: они выносят обвинительный приговор подольскому обывателю, которому ничего не "интерес–с–с–с–но", в позе марвеловских супергероев. Спасибо, хоть не ангелов.
Человека из Подольска отпускают в финале. Ненадолго, обещают часто встречаться. Зрителей отпускает, пожалуй, пораньше: нервный смех в зале затухает уже к середине спектакля. Ну да, полиция страшна, психологическое насилие отвратительно, жить, под собою не чуя страны, тоже нехорошо. А больше про этого "Человека из Подольска" ничего особенного и не подумаешь. Не очень–то (цитируя незабываемую Марину Солопченко) интерес–с–с–с–но.
