Идеальное для Москвы решение курильского вопроса — это долгое и безрезультатное его обсуждение.
Начну с самокритики. Раньше я не верил, что есть шанс на то, чтобы курильский спор закончился. Япония требовала все четыре острова. А это было невозможно даже для самых мягких режимов, которые у нас были. Кунашир и Итуруп замыкают цепь островов, отделяющих Охотское море от океана. Именно непрерывность этой цепи делает его внутренним российским водоемом, в котором так уютно чувствуют себя подводные ракетоносцы. Воображать, что какое бы то ни было консолидированное российское правительство уступит в этом пункте, может только фантазер.
Островок Шикотан и почти безлюдная гряда Хабомаи лежат в стороне и поэтому обсуждаемы. Тем более что о возможности их отдачи упоминает Московская декларация 1956 года. Но даже и тогда Булганин и Хрущев напрямую не обещали японцам передать им суверенитет над этими островами.
Дипломатия эпохи Путина никогда не отрекалась от Московской декларации, но значило это мало: всего лишь обещание потолковать с японцами об освоении ими Шикотана и Хабомаи, если они официально отрекутся от прочих требований. А поскольку требования эти не менялись с середины прошлого века, то казалось, что вопрос подвешен навсегда.
Признаю, что не понимал загадочную японскую душу. Премьер Синдзо Абэ одним махом уменьшил масштаб притязаний буквально в десятки раз. Он согласен уже не на четыре острова, а только на два, а это всего 6–7% спорных территорий. В придачу Япония отстегнет внушительные средства.
Пиар–клятвами над могилами предков японский премьер поставил на кон собственную карьеру, а своими немыслимыми дотоле уступками пытается загнать в тупик Москву. Японские жертвы так велики, что не совсем понятно, зачем на них идут. Ценность островков минимальна. Весь комплекс межгосударственных отношений, включая и дипломатические, работает и без мирного договора. А в хозяйственных связях если и возможна когда–нибудь революция, то уж не из–за того, чья нога ступит на скалы Хабомаи.
Казалось бы, раз уж они так расстилаются, почему бы не пойти навстречу? Тем более и прецедент есть. В 2005–м при демаркации российско–китайской границы Китай получил островки общей площадью не меньше Шикотана с Хабомаи.
Но юмор ситуации в том, что за последние годы Владимир Путин создал своему режиму образ никому ни в чем не уступающего. Тем более в вопросах суверенитета. Поэтому для японцев на недавних кремлевских переговорах Путин сформулировал, насколько можно угадать, такие условия, которые ошарашили даже смиренного Абэ: во–первых, получить островки не во владение, а только в пользование, не требуя спустить там российский флаг; во–вторых, резко увеличить масштабы японской щедрости; в–третьих, урезать военное сотрудничество с США.
При этом покровительственный тон главы России в общении с японским гостем впечатлял: "Хочу поблагодарить тебя за то, что ты принял предложение и завернул к нам в Москву…"
Не так уж трудно это расшифровать. Москва, пожалуй, и не стремится решить курильский вопрос. Вдруг это не понравится Китаю? Вдруг подтолкнет США к репрессалиям? Вдруг будет понято как прецедент? Вдруг разозлит собственный народ? Одни хлопоты.
А вот вид заискивающего японского премьера и нескончаемые с ним переговоры, ломающие образ одинокой изолированной державы, — это хорошо и приятно. Курильское соглашение все же возможно — но только если японская кротость так возрастет, что просто не оставит Москве выбора. Ну а если нет, то, перефразируя великого ревизиониста Эдуарда Бернштейна, острова — ничто, а вот перманентные переговоры о них — все.
