О том, что наше руководство всем сердцем за Мадуро, госпропаганда твердит 24 часа в сутки. Но куда более интересный вопрос — на какие действия Кремль готов ради него пойти — остается без внятного ответа.
То Reuters сообщает о сотнях вагнеровцев, якобы вылетевших в Каракас, дабы вырвать вождя боливарианцев из лап врагов, то Bloomberg, напротив, утверждает, что Москва, мол, свыкается с мыслью об обреченности Мадуро и почти готова махнуть на него рукой. Однако надежных подтверждений ни тому, ни другому рассказу пока нет.
В порядке лирического отступления скажу, что не пожелаю ни одному народу настолько бездарного, глупого и злого режима, из–за которого благополучная страна впала в развал, а каждый десятый житель бежал за границу. Но, говоря это, я помню, что венесуэльцы еще ни разу не спрашивали моего совета, как им быть.
Добавлю, что для социально–политического исследователя Венесуэла–XXI — подлинный кладезь. Ведь, несмотря на двукратное падение экономики, хаос и тотальные нехватки, часть ее граждан (хотя, похоже, давно уже не большинство) поддерживает мадуристов. Феномен заслуживает осмысления. Надо только помнить, что это внутренняя драма далекой страны, а вовсе не потрясение всемирного масштаба.
Внутренним делом Венесуэлы является и борьба вокруг того, кого считать главой этого государства — Мадуро или Гуайдо. Двоевластие там возникло вовсе не сегодня, а еще в конце 2015 года, когда оппозиция выиграла парламентские выборы, в ответ на что Мадуро учредил свою карманную ассамблею, а затем, ссылаясь на ее санкцию, организовал в 2018–м собственное президентское переизбрание. Легитимность его действий большей частью внешнего мира признана не была. Следствием этого и стало нынешнее согласие множества стран с тем, что спикер Гуайдо имеет право временно возглавить Венесуэлу для организации настоящих президентских выборов.
Все эти перипетии, повторю, очень захватывающи, но бесконечно далеки от Москвы, и колоссальный интерес, который они у нее вызывают, не сразу и поймешь.
Когда–то СССР кормил и вооружал кастровскую Кубу, а потом и лево–националистический режим в Никарагуа, чтобы досадить Вашингтону и попасть в резонанс с ненавистью к США, которая царила в Латинской Америке. Практическая отдача от этой политики и тогда уже была маловата, однако сверхдержавность обязывала.
Нынешняя попытка Москвы вторично войти в латиноамериканскую реку, кормя и вооружая режим Чавеса — Мадуро, странна не только потому, что глобальные возможности России куда меньше тех, что были у СССР. За прошедшие десятилетия неузнаваемо изменились и южноамериканские расклады. Попытка спасти столь странный режим — это вызов не столько Соединенным Штатам, сколько большинству соседей Венесуэлы, которые хотят, чтобы Мадуро и его окружение, неадекватность и опасность которых для них очевидна, наконец ушли. Если США и рискнут там на какое–то вмешательство, то только с одобрения латиноамериканского большинства.
Практические действия по спасению мадуризма, если на таковые Москва все же решится, технически очень сложны, а в политическом и материальном смысле ничего, кроме потерь, убытков и новых бойкотов, не принесут. А уж ведомственные, корпоративные и клановые связи с Каракасом, которые завязались за прошедшие годы, пострадают при любом повороте: Венесуэла разорена и доходов не обещает ни при каком режиме.
Ни одного осмысленного довода в пользу того, чтобы выручать Мадуро, нет. Вот и увидим, достаточно ли этого для сегодняшнего Кремля, чтобы хоть на этом участке взять себя в руки.
