Тридцать лет назад, 27 февраля 1989 года, жители столицы Венесуэлы вышли на улицы, протестуя против повышения цен на автобусные билеты. И никто не представлял, чем эти протесты обернутся.
Строитель страны без бедных
Поначалу полиция получила указание не препятствовать митингующим. Власть чувствовала себя уверенно: 2 февраля 1989 года президентский пост занял популярный политик Карлос Перес, до того уже возглавлявший Венесуэлу с 1974 по 1979 год. В то время рост цен на нефть позволил правительству не стесняться в расходах на проект "Великой Венесуэлы", страны без бедных.
Сам президент Перес шел к своему посту почти 30 лет. Противник хунты, правившей Венесуэлой в 1950–е, он побывал и в тюрьме, и в эмиграции. В 1958–м Перес стал министром МВД в гражданском правительстве. А в 1973–м — победил на выборах. Он был опытным политиком, хорошо понимавшим проблемы, стоящие перед страной.
"Рецепты" доктора Пребиша
Много лет власти Венесуэлы пытались управлять экономикой страны в соответствии с рекомендациями известного экономиста Рауля Пребиша. Страны третьего мира, объяснял он, бедны, поскольку зависят от продажи сырья бывшим метрополиям. Но цены на сырье растут медленнее, чем цены на товары с высокой добавленной стоимостью, которые страны Запада продают бывшим колониям. И что же делать?
Государство должно поддержать свое промышленное производство, говорил Пребиш, закрыв рынок для чужих товаров. Пусть правительство назначит "национальных олигархов", даст им дешевые кредиты, ограничит импорт и зафиксирует валютный курс. Без конкуренции с импортом эти олигархи завалят страну местной продукцией.
Знающие люди заметили бы, что Пребиш пересказывает содержание гитлеровского "Четырехлетнего плана развития". Но идея понравилась венесуэльским президентам. Деньги у них были: власти забирали половину доходов венесуэльских нефтяников. Эти средства закачали в промышленность, а также в строительство автострад и мостов.
Но экономика повела себя не так, как ожидалось. С начала 1960–х ВВП Венесуэлы рос на 4% в год, но доходы граждан не увеличивались. К среднему классу можно было отнести в лучшем случае 15% населения. Заработки топ–менеджмента корпораций росли, а эффективность инвестиций падала. В 1972 году промышленный сектор производил лишь две трети ожидаемого объема. И работники этого сектора получали ничтожные деньги.
Деньги для всех
Перес понимал причину низких доходов венесуэльцев. Руководители "национальных предприятий", защищенные от конкуренции, не имели мотивации к повышению зарплаты рабочих: это сократило бы их прибыль. Бороться за квалифицированные кадры олигархи не хотели — ведь качества продукции от них никто не требовал. Приказать повысить зарплаты Перес не мог: корпорации заявили бы, что им не хватает средств на инвестиции.
Президент решил иначе — раз промышленники не хотят создавать новые рабочие места, значит, их создаст правительство! Деньги у Переса были — если в 1972 году бюджет получал $1,65 с каждого экспортированного барреля нефти, то в 1975 году ? уже $9,68.
Логика была проста — когда появится множество рабочих мест, субсидируемых правительством, предпринимателям придется поднимать зарплату своим рабочим; если, конечно, они не хотят лишиться трудового ресурса. Перес рассчитывал, что такая реорганизация рынка труда подтолкнет экономику вверх.
Злые шутки экономики
Доходы граждан выросли, но и жизнь в столице тоже подорожала. Инфляция превысила 8% в год, хотя курс боливара к доллару рос. Дороговизна боливара привела к тому, что венесуэльцы начали ездить на шоп–туры в Майами. Малый же бизнес столкнулся со множеством ограничений в трудовых отношениях — было проще не нанимать работника, чем увольнять его при необходимости. Безработицу снизить так и не удалось.
А руководители полугосударственных компаний, столкнувшись с оттоком персонала, вместо повышения производительности попросили субсидий. Подвели и фермеры — никто не хотел работать в поле, если за те же деньги можно было с меньшими затратами заработать в городе. К 1979 году доля импорта в продуктовой корзине венесуэльцев достигла 80%.
А в начале 1980–х оказалось, что "величие" Венесуэлы держалось на высоких нефтяных ценах. Они упали, и правительству нечем стало платить. Народ вспомнил "золотые 1970–е", и на выборах 1988 года Карлос Перес снова победил.
"Великий поворот" в никуда
Выступая перед избирателями, Перес обещал бороться с глобалистами из МВФ, предлагавшими Венесуэле сократить дефицит бюджета, открыть рынки для внешнего капитала и начать приватизацию. Но вскоре выяснилось, что без $4,5 млрд займа от МВФ не обойтись.
Перес верил — его харизма гарантирует, что "Великий поворот", план "дерегулирования экономики" будет принят обществом. План предусматривал не только либерализацию цен, как говорили его оппоненты. Должны были быть существенно повышены и зарплаты. Правительство считало, что реализация "Великого поворота" пройдет без затруднений. И известия о волнениях в столице не напугали власти.
Но днем 27 февраля 1989–го протестующие в Каракасе начали грабить магазины и жечь автомобили. О социальных лозунгах не было и речи — рабочая молодежь браталась со студентами и шла разбивать витрины бутиков.
На следующий день президент Перес приказал стрелять в мародеров. Остановить насилие удалось только через неделю. Точное число жертв оценивается от нескольких сотен до нескольких тысяч человек.
Карлос Перес "выиграл битву, но проиграл войну". Восстановить авторитет правительство так и не смогло. А 4 года спустя сам Перес был отстранен от должности и осужден за присвоение бюджетных средств.
Фиаско власти
Ученый–экономист Мойзес Наим, министр развития в правительстве Карлоса Переса, по собственному признанию, был потрясен бессилием властей перед вспышкой ярости венесуэльцев. Результатом размышлений Наима стала книга "Конец власти", где он рассуждает о трансформации института власти на рубеже ХХI века.
Причиной фиаско президента Переса стала самоуверенность — победу на выборах он понял как мандат на реформы. Но народ рассчитывал на "благодарность" власти в ответ на голосование. А не получив ее — вышел на улицы. Но дело не в ошибках политиков, рассуждает Наим. "Порог входа" для участия в борьбе за власть неуклонно снижается. Отсюда появление на политической сцене демагогов, уверенных, что они знают, чего хочет народ, и могут обращаться к нему напрямую. Кто готов заигрывать с бедняками, легко победит там, где бедняков больше, — карьера Уго Чавеса тому пример. Правда, политик, делающий ставку на бедняков, заинтересован в том, чтобы они навсегда остались таковыми, иначе за него некому будет голосовать.
Дмитрий Прокофьев, экономист
