Кто кому. Арест токсичной персоны

Арест экс–министра Михаила Абызова стал одним из самых громких событий минувшей недели. Пока, похоже, никто не может разобраться, как на него реагировать. Хотя пресс–служба премьер–министра Медведева оперативно заявила, что претензии российской Фемиды относятся не к политической, а к коммерческой деятельности Абызова.

При этом бизнес–биография экс–министра настолько обширна и запутанна, что понять, кто кому должен, непросто. Как непросто предположить и то, что всплывет в ходе следствия. Так что ничего удивительного, что самая популярная позиция сейчас — отстраненная.

Суть работы министра по координации деятельности Открытого правительства для широкой общественности вообще была загадкой. В ходе опроса, проведенного ВЦИОМ в 2016 году (к этому времени Абызов занимал кресло в правительстве уже 4 года), 95% респондентов признавались, что понятия не имеют о существовании такого министра. Правильно произнести название его должности мог лишь 1%. Менее известным на тот момент был лишь министр по развитию Дальнего Востока Александр Галушка.

Выражаясь в актуальных ныне терминах, арестованный экс–министр является токсичной персоной.

А для рядовых граждан любой представитель элиты по умолчанию связан с властью, и любая посадка публичной персоны понимается как элемент борьбы с коррупцией. Разница между действующими и бывшими чиновниками при этом, как правило, не учитывается.

Запрос на антикоррупционную повестку в обществе вообще остается высоким. По данным фонда "Общественное мнение", лишь 15% россиян считают, что власть хочет и может успешно бороться с коррупцией. При этом в то, что коррупцию в России вообще можно искоренить, верят 37%. Больше всего таких оптимистов (40%) насчитывалось в 2012 году, когда Михаил Абызов еще был министром, а Дмитрий Медведев — президентом.