Как придумать исторический музей сегодня? Более того: если рискнуть и спросить — как рассказывать историю сегодня? Сложно, дико сложно. И при этом удержаться от пафоса, надрыва, обойтись без набирания воздуха в широкую грудь. Без истерической гордости и злобы. Согласитесь, нам нелегко это представить. Трудно представить и музей, в котором нет одной точки зрения. Но столь же трудно не впасть в искушение тотальной мультимедийности и придумывание своего рода много–D–кино в музейных стенах.
Эстонцам как раз это точно удалось. Новый национальный музей Эстонии в Тарту может у многих вызвать даже недоумение: нет рассказа, нет фактов и сведений в самом простом виде. Но именно поэтому главная экспозиция и называется "Встречи". Это они и есть — в самом буквальном смысле встречи с вещами и рассказы о них. Предметы могли попасть в экспозицию из собрания музея, а могли быть просто принесены вами, друзьями, соседями, незнакомыми соотечественниками. И вместе они образуют такую мозаику истории. Этнографическую, археологическую и личную. Внешне случайную и местами даже запутывающую. И начинается она не из прошлого, а из нашего времени и постепенно уходит в дальнюю перспективу, размывается и раскручивается.
В самом начале вы можете натолкнуться как на джинсы и магнитофон как мечту 1980–х, так и на приметы 1990–х, 2000–х или наших дней, а дальше в ней и "Ундервуд", и "Зингер", и долбленая лодка. Ко всем предметам написаны истории, их можно прочесть, переключившись на нужный язык, задуматься, подставляя свой рассказ. И дальше уходить вглубь и вдаль.
Для такого музея нужно очень специальное здание. Таким оно и выросло почти на окраине Тарту. На месте первого аэродрома на эстонской земле и рядом с бывшим имением Липгартов, семьи, знакомой нам прежде всего благодаря своему представителю — портретисту и историку искусства. Старая усадьба, в которой музей располагался перед войной, стала руиной в 1944 году. После на всей этой обширной территории располагалась база советских стратегических тяжелых бомбардировщиков. В 2005–м был конкурс на новый музей, его выиграло парижское бюро DGT. Предложенная идея была именно в том, чтобы вписать здание в линию прежней взлетной полосы: девиз проекта был "Поле памяти". Тут сошлись и старая усадьба, и база, и все, что там было.
Здание само по себе неожиданно. Оно не монумент, не зазывной символ, оно не давит. И никакого шоу. Постройка вытянутой формы напоминает своего рода гигантский полупрозрачный брус, прижатый, припластованный к земле и открывающийся навстречу зрителю громадным стеклянным навесом. Вход — своего рода остроугольная воронка, затягивающая внутрь. Никакого нарочитого эффекта, никакого "эффекта Бильбао", ставшего после музея Фрэнка Гери своего рода маркером новых объектов в полузабытых местах на карте Европы. После светлого вестибюля начинается экспозиция, постепенно снижающаяся по высоте и уходящая вдаль. Простой знак — уплотнение вглубь. Сгущение и затухание памяти.
Ходить там можно бесконечно долго. Это такой идеальный музей для посетителей разных поколений, когда старшие могут рассказывать младшим разные истории, от известных до сугубо личных — смотря какие вещи их к тому сподвигнут или какие приоткроют дверцу. И потому это лучший исторический музей — он про нацию и ее жизнь в веках. Именно про людей, а не про подвиги, победы или поражения.
Внизу расположена в своем роде чисто этнографическая экспозиция "Эхо Урала" про финно–угорскую группу народов. Это блистательно ясная выставка, самое начало — схема народов, разветвленная и даже неожиданная. А дальше вы переходите от одних к другим, попадаете в дома, избы, смотрите на природу и на то, как все эти родственники разошлись, расползлись по Европе и Азии. Рассказано просто, а потому и в голове ясность возникает. Вы, быть может, и помнили, что именно ханты и манси — ближайшие родственники венгров, а я вот подзабыл, но тут навсегда запомнил.
Превратить историю в людей — мощная задача. Не в героев и властителей, а именно в людей. Если честно, это даже поучительно. Характерно, что Эстония — единственная из прибалтийских стран, не создавшая национальных монументов в межвоенный период. Это умная скромность. И этот музей — тоже. История ведь — это память поколений, в которой бережется все, отсюда и непрерывность.
