Современное искусство живет по календарю. Большинство художников, кураторов и критиков следуют расписанию биеннале и фестивалей, которые сменяют друг друга с невероятной частотой. По самым скромным подсчетам, сейчас в мире проводится около 200 арт–фестивалей. Один остроумец заметил, что, если задаться целью, можно едва ли не каждый второй день мигрировать с биеннале на триеннале и горя не ведать. Еще лет двадцать назад такого изобилия регулярных мероприятий не было. Арт концентрировался на Венецианской биеннале, кассельской "Документе", биеннале Уитни, свежеиспеченной "Манифесте" и нескольких других фестивалях. Сложившаяся ситуация — результат экспансии современного искусства на протяжении нулевых и 2010–х.
Это характерно и для России, где contemporary art как раз в эти годы зародился и развивался. Наша первая биеннале, как ни удивительно, — проект не столичный, а красноярский, — стартовала в 1995–м. Тогда же, во второй половине девяностых, биеннале стали проводить в далеком Владивостоке и местечке под Самарой под названием Ширяево. Красноярский и Ширяевский фестивали живут и побеждают ко всеобщему удовольствию. Владивостокский проект — увы! — был не так давно свернут. Специфика местной ситуации состоит в том, что наши фестивали были альтернативой регулярным отчетным коллективным выставкам, которые устраивал Союз художников. В годы Перестройки эти реликты советской системы мутировали в вышедшие из–под контроля представления, как, например, ежегодная выставка в нашем Манеже. Еще в 1990–е они были событием, по крайней мере в масштабах местной арт–сцены, пусть художники и окрестили их "братскими могилами".
Нулевые дополнили список фестивалей несколькими топовыми проектами. Какие бы резкие комментарии ни звучали в адрес устроителей Московской биеннале современного искусства, она и под пятой Росизо остается значимым событием. Детище художника Николая Полисского фестиваль "Архстояние", сделавший деревеньку Никола Ленивец, что под Калугой, одним из самых популярных мест в центральной России, переживет многих работников культуры. Недолго протянула "Арт–Клязьма", вдохновленная той же идеей привить дичок современного искусства русской провинции, зато театрально–музыкально–художественная "Территория" долгие годы остается в центре внимания экспертного сообщества и широкой публики. В начале нулевых фонд "ПРО АРТЕ" организовал остроумный и необходимый на тот момент фестиваль "Современное искусство в традиционном музее". Музеев, созданных в советскую эпоху, тогда было множество. Финансирование у них было символическое, никто в них не ходил. Несравнимо более модный в то время, чем сегодня, contemporary art вдохнул в них новую жизнь. Однако уже в 2010–е музейная жизнь начала налаживаться, государство возобновило финансирование, тогда как у частных проектов возможностей стало гораздо меньше. Да и у художников энтузиазм поубавился.
В нынешнем российском арт–календаре вместо проартовского фестиваля значится Музейная биеннале, но она косвенно связана с современным искусством. Зато в 2010–е набрала силу Московская международная биеннале молодого искусства — наш аналог внутренним американским смотринам молодежи, которые проходят с 1930–х. Именно на биеннале Уитни начали свою карьеру те же Джексон Поллок и Джефф Кунс. Московский проект поругивают, а иногда бранят отчаянно, что говорит о его насущности. Другое большое и невероятное событие нынешнего десятилетия — Уральская индустриальная биеннале, которая с 2010 года проходит в Екатеринбурге. Никто не ожидал, что в одной из уральских столиц появится проект международного уровня, в котором будут участвовать не только гастролирующие, дежурные звезды, но и художники, которые в наши дни творят историю современного искусства. Еще более важно то, что это именно локальный проект, ориентированный на изменение жизни Екатеринбурга и Урала. Для этого индустриального региона, пережившего после распада СССР промышленный кризис, биеннале стала одним из средств избавиться от затянувшейся экономической депрессии. Такого успеха не знал, пожалуй, ни один российский фестиваль.
С той же установкой внедрить современное искусство в самую гущу жизни делается петербургский "Арт–Проспект". Всякий раз для высадки десанта художников выбирается один из районов города. В течение месяца петербуржцы и гости города терпят по соседству со своими домами или прямо в своих дворах странные арт–объекты и затеи. Иногда терпению их наступает предел. И тогда может не поздоровиться любому, будь ты хоть автор инсталляции в российском павильоне Венецианской биеннале. Арт даже в Петербурге вызывает у людей самую живую реакцию. Все–таки мы живем в очень архаичном обществе.
Читайте также:
Авторская колонка
Не забалуешь. Про выставку Summer camp
Если подводить предварительные итоги, 2010–е разбавили небогатый набор фестивалей несколькими новыми топовыми и локальными проектами. Арт–календарь устоялся. Дюжину регулярных арт–мероприятий проектов в России мы точно наберем, а то и больше, если держать в уме ярмарки современного искусства. В нулевые они были отдельными частными инициативами наподобие "Арт–барахолки" Ивана Химина. Теперь же художественная общественность с нетерпением ждет Cosmoscow, сулящий неплохие доходы и устроителям, и участникам. SAM Fair петербургского Музея стрит–арта тоже набирает силу. Ну а обилие растущих как грибы после дождя арт–аукционов или те же "Седьмые независимые ярмарки современного искусства", которые по нескольку раз в год проводит группа "Север–7", не могут не радовать. Contemporary art у нас становится ближе к широкой публике. Пусть он все еще непонятен, зато, кажется, на него есть спрос у среднего класса.
