Охрана памятников всегда будет занимать особое место в городской политике Петербурга. Это неизбежно. За нее отвечает КГИОП, к нему апеллируют и общественное мнение, и ЗакС, и губернатор. Но решения самого КГИОП не могут порой не вызывать вопросы. И предложения. Главное — охране памятников следовало бы четко и ясно сформулировать, что мы охраняем и как. Эту своего рода декларацию можно было бы даже вынести на публичное обсуждение, что сняло бы многие сомнения и перевело дискуссии на поле, где правила игры определены яснее, чем сейчас.
Первое — старые здания, прежде всего XIX — начала XX века. Выдающийся петербургский историк архитектуры Борис Кириков в свое время очень ясно определил свою позицию — охранять надо все. Это вполне убедительная точка зрения. Городов XIX века сохранилось не так много, и у нас утрат за 30 лет немало, потому мы должны оставить XIX век неприкосновенным, в центре возможны только мельчайшие дополнения.
Но следующий вопрос — возможны ли сносы флигелей, дворовых корпусов, их реконструкция. По логике вещей, отчасти — да, ведь иначе развитие невозможно. Но нельзя ли попытаться не рушить, а интегрировать старое в свежее, стремиться сохранить по максимуму — старые камни, двери, окна, лишь ювелирно вкрапляя новое? Тогда не надо будет и новые двери для "Петроградской" придумывать.
Это логика внимания к деталям и наслаждения старым. Она может быть либо тотальной, либо никакой. К дореволюционному наследию мы относимся как к истории, потому все сохраняется и мы этим наслаждаемся.
С советской архитектурой будет сложнее. Конструктивизм под охраной, и его пределы расширяются. Там не всегда возможно сохранить старые детали, они были сделаны подчас из самых плохих материалов. Тогда должен быть придуман какой–то ясный рецепт. Дизайн деталей тот же, а исполнение новое? Включая новые материалы? Ну а если постройка совершенно хозяйственная и разваливающаяся, тогда можно убрать?
Со сталинской архитектурой сложностей еще больше, и в последнее время они на самом переднем плане. КГИОП обычно в своих решениях формулирует — "художественную и градостроительную ценность представляет" (или нет). Давайте взглянем на обреченные сталинские постройки, на тот же Троицкий рынок или, к примеру, на недавно отвергнутое КГИОП монументальное здание "Атомпроекта" на Приморском шоссе, 69. Вы его наверняка помните — это колоссальное сооружение между набережной и улицей Савушкина. С портиком, полуротондой, колоннами по бокам. Все отменно и качественно, ленинградская Академия на высшем уровне.
Почему отвергается? Получается, что ленинградский ампир художественно плох? Но у нас треть центра — послевоенные дополнения именно этого времени. Именно тогда Ленинград вновь стал Петербургом классицизма. Что же, их долой? Или: школа на углу набережной канала Грибоедова и Вознесенского хороша, а этот институт — нет. Художественно они равны, да и градостроительно институт задает масштаб набережной и тот самый строй классики при въезде в город (или прощально приветствует при выезде).
Логика решений неясна. Что же, ГОСТ 1940–1950–е охранять не позволяет? Напрашивается одно — сталинский классицизм тоже впору ставить под охрану тотально и безотлагательно. Вспомните, к примеру, депо на Обводном, рядом с Балтийским вокзалом. Оно превращало местность в набережную в городе. Снесли. Теперь пустырь, за ним стояла "Лента". Похоже на город?
В Лондоне, к примеру, и лучшие постройки 1980–х под охрану ставят. "Ллойд" Роджерса уже снести нельзя, ему присвоена высшая ступень в градации объектов. Наш СКК с "Ллойдом", понятно, несопоставим. Но если нам так дорога его конструкция, то почему бы нет? Но пока нет ни ясной логики, ни здравости, возможно все. А потому и утраты, о которых все мы потом будем горько жалеть.
