Социолог "Левада–центра" Алексей Левинсон напоминает в общении венский шоколадный торт "Захер": он суховат. Добиться от Левинсона эмоций, беря интервью, — миссия невыполнимая. Ощущение — это не ты задаешь вопросы, а тебя опрашивает сотрудник "Левады", которому в таких случаях необходимо выглядеть нейтрально, чтобы даже дрогнувшей бровью не выдать отношения к теме. Колонки, которые Левинсон периодически пишет для одной крупной федеральной газеты, по накалу страстей примерно такие же.
Но что поделаешь: других авторов популярных книг про социологию в России сегодня нет. У нас с популяризацией социологии вообще негусто. И уж тем более у нас нет книг (запустим трейлер), дающих ответы на два важных вопроса. Первый: а можно ли вообще доверять социологическим опросам в России, если русский человек вслух произносит не то, что на самом деле думает, а то, что, как ему кажется, говорить безопасно? И второй: почему рейтинг Владимира Путина второе десятилетие превышает 60% (в настоящее время — 68)?
Вся книга социолога Левинсона — книга как сюжет, как интрига, а не как структура — начинается с ответа на первый вопрос и заканчивается ответом на второй, причем таким простым ответом, что бьешь себя рукой по лбу. А между этими вопросами — как между корочками из шоколадной глазури в торте "Захер" — содержится текст–ликбез из серии "Чайникам о социологии". Вот вам история становления социологии как науки, начиная с первых "соломенных" опросов. ("Соломенных" — из–за положенного в их основу дедуктивного принципа: "Если хочешь узнать, куда дует ветер, подбрось в воздух солому", — то есть для заключения о поведении больших масс достаточно изучить поведение малой группы.)
Вот вам рассказ про появление понятий генеральной совокупности и репрезентативной выборки. Вот (важный момент!) объяснение, почему общественное мнение не является суммой частных мнений, хотя именно из них и состоит. Вот описание инструментов социолога, отличных от массовых опросов: глубинного интервью, панельных исследований, фокус–групп (а вы, кстати, знаете, почему фокус–группы неизменно состоят из восьми человек?). Все это, повторю, добротное просветительство, пособие для любопытствующих, написанное языком Александры Марининой или Дарьи Донцовой, то есть крепкого технического перевода. Но уже, например, формул расчета погрешностей при проведении массовых опросов книга не содержит, а потому на роль учебника социологии претендовать не может.
И на этом, пожалуй, можно завершить с трейлером и перейти к спойлеру: к ответу на два главных вопроса книги.
Ответ на первый вопрос таков: данным опросов верить можно, даже если люди, отвечая на вопросы, врут. Как так?! А так. Даже если отвечающие врут, подстраиваясь под социально одобряемый ответ, действовать они будут тоже так же — социально одобряемо, несмотря на личные убеждения.
Что же до второго вопроса, то вот ответ. "У рейтинга Путина появилось одно непреходящее значение — солидарность россиян в одобрении собственной солидарности", — к такому выводу приходит Левинсон. Таким образом, рейтинг — это скрепа, которая сильно отличает Россию от тех стран, где единство не относится к основополагающим национальным ценностям.
Хотите деталей, аргументов, фактов — читайте всю книгу. Проблема лишь в том, что "Как считают рейтинг" вышла в небольшом издательстве в Белоруссии, а потому на "Озоне" или в "Литресе" ее не купить. Заказ придется делать в "Лабиринте" — или искать счастья по офлайновым книжным магазинам.
