На уровне детского сада. Бум на бизнес–образование прошел

По итогам опроса аналитического центра НАФИ, проведенного в 2019 году, российские женщины–предпринимательницы стали проявлять больше рвения в получении знаний и навыков для развития бизнеса. Половина опрошенных получали дополнительное образование в период с мая по ноябрь 2019–го — через онлайн–курсы или самостоятельно.

В целом 47% женщин — руководителей предприятий малого и среднего бизнеса оценивают доступность бизнес–образования как выше среднего, и 37% из них уверены, что в будущем получать новые знания станет проще. "Сегодня рынок бизнес–обучения активно развивается: мы наблюдаем появление новых адресных образовательных программ, в том числе для женщин в декрете, с маленькими детьми. Эти программы носят как дистанционный, так и очный характер. Кого–то они мотивируют сделать первый шаг и попробовать себя в роли предпринимателя, а для тех, кто уже в бизнесе, послужат стимулом выходить на другие рынки, расширять ассортимент и логистику", — считает генеральный директор Аналитического центра НАФИ Гузелия Имаева.

Бизнес–образование — предмет, о который в спорах сломано немало копий. Одни видят в этом эдакий трамплин — прямиком к вершине карьеры. Другие не понимают его значения и убеждены, что реальная практика — лучшее образование. Ломай не ломай — если в России есть бизнес–школы, значит, это кому–нибудь нужно.

Кому это надо?

Рынок демонстрирует изменчивость настроений граждан. В 2018 году темп его роста составил 2,5% (до 3,31 млрд рублей), в 2017–м — 1,3% (до 3,24 млрд рублей), а в 2016–м темпы шли вперед со скоростью 4,6% (до 3,2 млрд рублей). За 5 лет в целом объем российского рынка MBA вырос на 12%, подсчитали эксперты "РБК Исследования рынков".

При этом отмечается снижение числа обучающихся (без учета онлайн–программ). Если в 2013–м желающих получить бизнес–образование было 7,8 тыс. человек, то к 2018 году таковых стало 7,1 тыс. На "комплектации классов" сказывается общая экономическая ситуация — рост цен, идущий рука об руку с падением доходов и снижением предпринимательской активности.

"В моем понимании состояние рынка бизнес–образования явно не растущее, — отметил заведующий кафедрой государственного и муниципального управления СЗИУ РАНХиГС Алексей Балашов. — Эта ниша сконцентрирована вокруг корпоративных университетов ведущих компаний, банков и операторов бюджетных потоков. Мы отмечаем, что популярность бизнес–образования снижается. В начале нулевых это был новый продукт, и люди шли за ним — они хотели действительно знать, как развивать бизнес, поскольку понимали, что им недостает знаний. Сейчас таких иллюзий (когда развитие зависит от знаний) нет. Структура рынка определилась, и многие поняли, что диплом о наличии степени MBA не гарантирует успехов в развитии бизнеса или трудоустройстве на топ–менеджерскую позицию".

Масса — в столице

Более половины (52%) суммарной массы бизнес–школ сосредоточено в Москве, 18% — в Петербурге. При этом по доле обучающихся столица оттянула на себя 78%, а городу на Неве досталось 9%. По доле выручки (вместе с онлайн–курсами) разброс еще больший: 80% контролирует Москва, 11% (или 363 млн рублей) — Петербург. По подсчетам Российской лиги MBA, в петербургских бизнес–школах в период за 2017–2018 годы программы обучения прошли около 3 тыс. человек.

Как отмечают в Санкт–Петербургском международном институте менеджмента (ИМИСП), численность слушателей выросла. Фундаментальные программы EMBA, предназначенные для опытных топ–менеджеров, стали пользоваться спросом на 10–15% больше, на других направлениях замечен рост до 30–40%. Интерес потенциальные студенты проявляют к коротким и инструментальным программам.

Ректор ИМИСП Сергей Мордовин также не видит улучшения самочувствия российского бизнес–образования: "Практически ушли с рынка зарубежные провайдеры, почти полностью исчезли негосударственные бизнес–школы, появилось чрезвычайно много халтурщиков. О серьезном платежеспособном спросе на серьезное бизнес–образование в регионах говорить не приходится. Большинство программ по менеджменту для повышения квалификации практикующих взрослых управленцев сегодня предлагается вузами, что принципиально неправильно. Подавляющее большинство индивидуальных тренеров или частных обучающих структур ушли исключительно в сегмент коротеньких прикладных тренингов типа "Как стать миллиардером" или "Бизнес в стиле фанк". Многие увлеклись эзотерикой или онтопсихологией… Даже более или менее уважаемые провайдеры предпочитают за огромные деньги собирать "стадионы" для показа издалека так называемых "гуру" (часто просто на большом экране), чем помогать системно решать практические проблемы реальному российскому бизнесу. Конкуренция в сегменте серьезных программ категории ЕМВА в силу выше названного, увы, тенденциозно падает год от года".

Коронованы на обучение

В самых авторитетных мировых рейтингах МВА–школ до сих пор не представлено ни одной от России. Коль скоро уже не новомодное бизнес–образование пришло к нам с Запада, параллель с зарубежными образцами напрашивается сама собой. Однако и там не все так просто.

"В мире котируется всего три аккредитации. Их называют аккредитации "Тройной короны". Всего около 100 бизнес–школ в мире имеют все три аккредитации одновременно. По возрастающей сложности и престижности — это аккредитации АМВА International, ЕФМД и AACSB International", — говорит директор Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС, президент Российской ассоциации бизнес–образования Сергей Мясоедов.

"Коронованные" школы есть и в России. Самую сложную и престижную аккредитацию AACSB International в стране имеет всего одна бизнес–школа — ИБДА РАНХиГС. Аккредитацию следующей ступени сложности ЕФМД получили две бизнес–школы: "Сколково" и Школа менеджмента Санкт–Петербургского университета. АМВА International обладает уже 12 школ.

"С оглядкой на многолетний опыт могу сказать, что очарование от "западной школы" прошло. И главным плюсом обучения в топовой школе считаю окружение и связи. Что касается уровня подачи материала, методологии, актуальности, то различия незначительны. В моей копилке есть неудачные и тухлые опыты. Мир слишком быстро меняется, и в наше время не каждый классический бренд успевает за прогрессом. Что выражается в откровенном устаревании контента, запоздалой реакции на реальные запросы слушателей (рынка)", — рассказал сооснователь Junk Reality Андрей Волков.

Падение спроса, обмельчание и популяризация программ — не единственные проблемы отечественного сегмента бизнес–образования. Президент Российской лиги МВА Юрий Тазов поведал "ДП", что наши бизнес–школы живут исключительно на собственные средства — даже те, кто работает под крышей госуниверситетов: "К сожалению, в отличие от Запада, у нас не распространена практика благотворительности в отношении alma–mater, эндаумент–фонды тоже не развиты. А организация качественного бизнес–образования — затратная штука, в частности, поэтому так редко можно увидеть в российских школах ведущих зарубежных преподавателей. В среднем зарплата сотрудника среднего звена бизнес–школы сопоставима со ставкой воспитательницы детского сада".

Эксперты рынка MBA рассказали, когда российские бизнес–школы выйдут на мировой уровень

Юрий Тазов, президент Российской лиги МВА

Способно ли бизнес–образование сделать из "обычного" человека предпринимателя?

— Если говорить кратко, то главным практическим результатом бизнес–образования в целом и МВА в частности может быть повышение дохода и должностного статуса менеджера. Опросы выпускников российских бизнес–школ, которые ежегодно проводит портал MBA.SU, говорят о том, что 86% выпускников удовлетворены ростом своего дохода в течение 2–4 лет после окончания бизнес–школы, из них 63,5% — очень довольны.

В среднем по 39 российским бизнес–школам рост дохода составляет 48%. В Петербурге самый большой рост дохода выпускников программ MBA / Executive MBA у Высшей школы менеджмента СПбГУ (88%) и у ИМИСП (64%). Карьерный рост в течение 2 лет после окончания бизнес–школы 35% опрошенных выпускников оценивают как отличный, 29% — как хороший, 22% — как удовлетворительный.

Но деньги и карьера — это далеко не все: бизнес–образование дает колоссальный толчок профессиональному и личному развитию менеджера. Им удовлетворены практически все — 98,9% опрошенных выпускников отечественных бизнес–школ.

В мировых рейтингах пока нет ни одной российской бизнес–школы. Как в таких условиях можно оценить качество их программ?

— Можно сказать, что молодое российское бизнес–образование вступило в возраст совершеннолетия, оно стоит на пороге международного образовательного рынка. Двенадцать бизнес–школ (в том числе петербургские ВШМ СПбГУ и ИМИСП) уже аккредитованы одной из трех самых влиятельных ассоциаций AMBA International, две (ВШМ СПбГУ и МШУ "Сколково") — EFMD, а московский ИБДА РАНХиГС стал вдобавок еще и первой российской бизнес–школой, аккредитованной самой серьезной мировой ассоциацией — AASCB International (США). Эти качественные шаги приближают российские бизнес–школы к попаданию в международные рейтинги, большей узнаваемости за рубежом и к реальному международному статусу.

Что необходимо, чтобы наше бизнес–образование приблизилось к западным образцам по степени качества и престижности?

— Мировое бизнес–образование — как английский газон, который поливали и подстригали в течение 100 лет. Мы живем в эпоху цифровой трансформации, все процессы проходят значительно быстрее. Так и нашему бизнес–образованию нужно очень быстро реагировать на запросы бизнеса, не только перенимать его новейшие практики, но и в чем–то опережать его, подсказывая новые направления, давая более эффективные инструменты менеджмента, маркетинга, финансов.

Сергей Мясоедов, директор Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС, президент Российской ассоциации бизнес–образования

В России существуют стандарты качества бизнес–образования? Их успевают менять в соответствии с требованиями времени?

— В российском законе "Об образовании" про бизнес–образование нет ни слова. Поэтому официальных, государственных стандартов качества по бизнес–образованию не существует. И это хорошо. Меньше проверок и вмешательства университетских теоретиков и чиновников в преподавание того, чего они не понимают.

Настоящее бизнес–образование не должно подпираться средствами госбюджета. Если бизнес–школа не умеет зарабатывать деньги на рынке, чему она может научить бизнес? И если то, что преподается, не меняется в соответствии с требованиями времени, менеджеры (рынок В2С) и компании (рынок В2В) перестают платить, голосуют ногами — и программы и бизнес–школы закрываются. Жесткая и самая справедливая оценка качества.

На ваш взгляд, в каком состоянии сейчас находится рынок бизнес–образования в России? Много ли на нем сильных игроков?

— Если сложить все международные аккредитации (хотя ИБДА РАНХиГС и Школа менеджмента Санкт–Петербургского университета имеют по две) и добавить аккредитации НАСДОБР, мы получим менее трех десятков бизнес–школ национального и/ или международного уровня.

Полагаю, что в стране есть еще пять–семь хороших бизнес–школ, которые могли бы пройти независимую оценку качества. Вероятно, вскоре они последуют за лидерами. Но это всего три с небольшим десятка. Два–три десятка бизнес–школ неплохо развиваются в последние годы. И, вероятно, лет через пять–шесть выйдут на уровень, когда начнут думать о серьезной аккредитации. Плюс молодые школы и центры.

И всего около 100 бизнес– школ и центров в стране, где число университетов приближается к тысяче! Почти все являются членами РАБО и жалуются, что бизнес–школы в университетах — это Золушки, причем не имеющие права распоряжаться своими финансовыми ресурсами.

Это лучше, чем 15 лет назад. Но этого явно недостаточно для того, чтобы конкурировать с мировыми лидерами.

Сергей Мордовин, ректор Санкт–Петербургского международного института менеджмента

Как за последние 3 года поменялись численность слушателей и стоимость образования?

— Слушателей стало больше. При этом рост на фундаментальные программы категории ЕМВА — в пределах 10–15%, на другие программы несколько выше — до 30–40%. При этом прослеживается однозначная закономерность: чем короче и инструментальнее программы, тем больше на них вырос спрос. В городе по коротким программам ситуация похожая, по длинным, как мне представляется, несколько хуже.

Как на систему бизнес–образования влияет государство?

— Присоединюсь к мнению, что, слава Богу, государство с 2013 года отошло от жесткого регулирования в сфере дополнительного образования вообще и бизнес–образования в частности. Хотя существует устойчивый тренд возвращения к жесткому госрегулированию. Что, несомненно, приведет к уходу с рынка очередного количества сильных игроков и, соответственно, снизит и так не слишком высокий уровень услуг.

А как влияет снижение предпринимательской активности?

— Известно, что "учить предпринимателя — только портить". Я бы не стал драматизировать влияние снижения предпринимательской активности на спрос на услуги бизнес–образования. Провайдеры программ по менеджменту учат приоритетно именно регулярному менеджменту, основам и инструментам управления, но не предпринимательству. Те мои коллеги, кто делает программы именно для предпринимателей (таковых не только в России, но и во всем мире единицы), действительно жалуются на падение интереса и пытаются компенсировать его переходом в дистанционный формат. Увы, как правило, совершенно низкого качества, что приводит и так немногочисленных желающих учиться предпринимателей к потере этого желания, если не навсегда, то очень надолго.