Было бы полезнее, если бы ЦБР стал для бизнеса источником адреналина, а не наличности.
В пятницу совет директоров Банка России в пятый раз в этом году снизил ключевую ставку, доведя ее, таким образом, с 7,75 до 6,25%. Тем самым он вернулся к политике минимальных сокращений после уменьшения ставки на 0,5% 25 октября. Вокруг поведения ЦБ идут постоянные споры: часть экономистов считают ее единственно правильной (президент порой ставит в заслугу Банку нынешнюю низкую инфляцию); часть полагает, что именно рестриктивный уровень процентных ставок — причина низкого экономического роста. И у тех, и у других имеются аргументы, к которым стоит относиться серьезно. Однако в наступающем году, мне кажется, у ЦБ существует поле для экспериментов.
Российская экономика сегодня стагнирует: рост в два с небольшим процента воспринимается как успех, причем достигается, судя по всему, героическими усилиями сервильного Росстата. Инвестиции в уходящем году прибавят максимум 1% против 4,3% в 2018–м. Реальные доходы населения если и вырастут, то, по словам премьера Медведева, на 0,2–0,3%. Учитывая имущественное неравенство, это означает, что у большей части населения они снова сократятся. Экономика очевидно нуждается в стимуле — и правительство его не собирается обеспечивать: оно занимается повышением налогов, укреплением дисциплины их сбора и накоплением резервов в условиях скупого финансирования нацпроектов. Может ли Банк России стать источником позитивных новостей?
На мой взгляд, сегодня условия для этого вполне сложились. В последнее время в большинстве развитых стран ставка центральных банков довольно устойчиво находится ниже текущих показателей инфляции: в США ставка ФРС с октября составляет 1,5–1,75% при годовой инфляции 2,1% по итогам ноября; в зоне евро ставка Европейского центрального банка с марта 2016 года находится на нулевой отметке при инфляции 0,7%, а в Британии базовая ставка Банка Англии с августа 2018–го не меняется с 0,75%, тогда как цены за последние 12 месяцев выросли на 1,5%. На этом фоне в России при инфляции 3,5% по итогам ноября ставка 6,25% выглядит завышенной. Разумеется, я не верю, что ее радикальное снижение с последующей "накачкой" экономики деньгами, как это предлагают сторонники неосоветской экономической модели, может радикально изменить ситуацию, однако понижение ее не на символические 0,25%, а, например, на 1–1,25% в начале следующего года представляется весьма уместным.
Сейчас российская экономика ограничена прежде всего платежеспособным спросом — и процентная ставка его существенно не изменит: закредитованность населения велика, перекредитоваться на новых условиях будет сложно, темпы прироста потребительского кредитования также идут вниз (за этот год показатель составит около 18% против 36,9% в 2017–м и 22,8% — в 2018–м, а в 2020–2021 годах ожидается дальнейшее снижение до 10–15%). Поэтому никаких рисков разгона инфляции такой шаг не несет. Крупные компании сегодня в деньгах не нуждаются — в прошлом году они выплатили своим собственникам дивидендов более чем на 2,6 трлн рублей ($41,5 млрд), а в уходящем году, скорее всего, побьют этот недавний рекорд. Это означает, что все выгоды от снижения ставки (которые не стоит преувеличивать) получит средний и малый бизнес, о необходимости развития которого не говорит сегодня только ленивый. Наконец, за последние годы отечественный финансовый сектор подвергся грандиозной зачистке, доведшей долю банков с государственным участием в совокупных активах банковской системы до более чем 45%, и в такой ситуации сигнал от ЦБ с высокой степенью вероятности пройдет по всей цепочке финансовых институтов.
В последнее время российские власти посылают экономике только негативные сигналы: повышение налогов, рост давления со стороны силовиков, ужесточение наказаний по экономическим статьям, неготовность инвестировать накопленные в ФНБ резервы и многие другие. На таком фоне не стоило бы недооценивать чисто психологический эффект от существенного снижения процентной ставки. В отличие от США и Европы, этот шаг скорее приведет к тому, что бизнес рискнет активнее вкладывать в развитие собственные средства, чем выстроится в очередь у банков за новыми кредитами. Денег в России много — мало оптимизма, и Банк России должен стать источником предложения не столько наличности, сколько адреналина. Это было бы лучшим подарком российской экономике в 2020 году.
В завершение замечу: основная проблема "недокредитованности" нашей экономики кроется не в политике ЦБ. В тех же США при ставке ФРС 1,75% крупные корпорации привлекают средства в среднем под 2,91% годовых, а цена ипотечного кредита в среднем составляет 3,85%. В Сбербанке же минимальная ставка для коммерческих заемщиков составляла в ноябре 11%, а ипотека выдавалась под 9%. Это означает, что в Америке банки кредитуют клиентов в среднем под ставку ФРС +1,55%, а в России — под ставку ЦБ +3,75% (и это низший уровень). Конечно, это позволяет Герману Грефу получать зарплату приблизительно в 50 раз выше, чем глава Федерального резерва (и мы за него рады), но вряд ли способствует развитию нашей экономики. Собственно, на это я советовал бы обратить большее внимание, чем на текущую политику Банка России.
