На фоне скандала со сносом СКК городские власти побоялись трогать дом Басевича на Большой Пушкарской ул., 7, решать его судьбу планировали аккурат на следующий день после того, как развалился спорткомплекс. Но теперь вопрос отложили на неопределенный срок. По первоначальному плану, как предполагалось, должна была быть согласована его реконструкция для нужд Бориса Эйфмана. Проект реконструкции включает в себя полный снос с последующим восстановлением лицевого фасада.
Дом между тем стоит затянутый в сетку и покрытый трещинами, в его пустые окна видно небо, так как провалилась крыша и перекрытия некоторых этажей, и в общем производит гнетущее впечатление. Поэтому активность градозащитников, требующих от властей сохранить здание, вызвала неоднозначную реакцию публики. Что необычно: как правило, темы защиты центра воспринимаются местным населением на ура.
Мотивы градозащитников действительно непонятны: здание почти развалилось, восстанавливать его дорого, а тут обещают поставить точно такое же, только новое. Вообще разницы не заметите.
Конечно, прежнее здание было подлинным, а новое будет поддельным. Очевидно, что подлинное лучше поддельного — но насколько лучше? Скажем, разница в ценности между оригинальной "Джокондой" в Лувре и календариком с "Джокондой", висящим в каптерке у дяди Васи, всем кажется очевидной. Хотя если календарик напечатан качественно и в масштабе 1:1, то с первого взгляда и не отличить. А если добавить, что содержание настоящей "Джоконды" стоит космических денег на охрану, страховку и транспортировку в случае гипотетической поездки на выставку? И что для любования "Джокондой" нужно заплатить 200 евро за самолет, 100 — за гостиницу и 20 — за вход в музей, подвергнуть свою жизнь смертельной опасности стояния в очереди с чихающими китайцами, а потом посмотреть на нее 10 секунд и, не успев как следует сделать селфи, убраться, освободив место следующей партии туристов? Тогда как календарик в каптерке стоит копейки, на него можно смотреть сколько хочешь и даже трогать руками.
Вот уже и в случае с "Джокондой" ценность подлинника хоть и чуть–чуть, но поколебалась. Что говорить про ценность подлинного дома по сравнению с поддельным, в котором можно ко всему прочему сделать подземный паркинг. Одно только это — уже достаточный аргумент, чтобы снести любую или почти любую развалюху в центре и построить на ее месте точную копию со всеми удобствами. Ровно так, например, действовал самый известный и почитаемый в России мэр — Юрий Лужков.
Как раз сейчас, кстати, в столице собираются сносить несколько особняков в районе Патриарших прудов. Москвичи возмущаются, говорят: это редкий оставшийся пример старой Москвы, двухэтажные дома XIX века, руки прочь и все такое. А девелоперы в ответ: никакой ценности здания не имеют, по документам они — 1991 года постройки. Что правда. Это копии стоявших здесь прежде домов. Рядовая застройка, архитектурного значения нет, исторического — тоже. Почему не снести–то?
Копии можно уничтожать, подлинники — нельзя. Они единственные имеют шанс выжить. Если стоит задача сохранить городскую среду, ее можно сохранить только в подлиннике.
