Премьер–то ненастоящий! Общественное мнение опоздало вынести вотум недоверия правительству Медведева

Потеряв кресло, Дмитрий Медведев вроде бы должен был понемногу уйти из памяти рядовых людей. Вместо этого его образ зажил новой жизнью.

По сведениям ВЦИОМ, накануне медведевской отставки доля не доверявших ему (56,1%) в 1,7 раза превосходила долю доверявших (38,3%). Пропорция была плохой, но не ужасной. Прошел месяц, и эта пропорция стала политически ужасной, подскочив до 2,3 (64,0%:28,3%).

Недоверие к Медведеву, если верить замерам, растет от недели к неделе, хотя он уволен и как бы бездействует (о его функциях в Совбезе публика не имеет понятия, даже если они есть). Только после отставки народное к нему отношение определилось как полностью отрицательное. И, судя по всему, бесповоротно.

На памяти нынешнего поколения вторую должность в государстве дольше Дмитрия Медведева не занимал никто. Его восемь без малого лет — самый продолжительный премьерский срок со времен Алексея Косыгина. Его несменяемость воспринималась как одна из наших общественных констант. Отсюда и та уклончивость, с которой конформистское большинство сограждан о нем отзывалось.

И только после отставки вдруг выяснилось, что массы видят в нем абсолютно неудачного, "ненастоящего" премьера, возглавлявшего столь же неудачное правительство. И явно хотят, чтобы его преемник и обновленный кабинет не просто руководили лучше, а во всем вели себя по–другому. Этот всплеск чувств, видимо, стал сюрпризом для наших верхов. Но таким сюрпризом, с которым теперь придется считаться.

Просматриваются три группы незапланированных последствий такого финала премьерства Медведева.

Во–первых, новое наделение экс–премьера каким–то большим публичным статусом, даже если оно первоначально и планировалось, стало отныне очень сложным. И даже почти невозможным. Ясно ведь, что народ не поймет.

Во–вторых, под вопросом теперь сохранение экс–премьера в качестве номинального главы единороссов. После увольнения он слишком слабо смотрится даже на фоне Зюганова, Жириновского и Миронова. Накануне отставки вычисляемый ВЦИОМ медведевский "индекс доверия" (разница между положительными и отрицательными оценками) был равен –18 и не уступал тогдашнему индексу любого из упомянутых думских корифеев. А сейчас он съехал до –36 и выглядит совершенно плачевно рядом с показателями вождей ЛДПР (–16) и КПРФ (–20). В предстоящей думской кампании показывать Медведева публике будет делом очень невыгодным.

И, в–третьих, правительству Мишустина, хочет оно или нет, приходится каждодневно доказывать, что оно ни в одном пункте не похоже на кабинет Медведева.

Уволенный премьер кидался обещаниями и при этом выглядел (и был) человеком, ни за что не отвечающим. Его кабинет в качестве единого коллектива никто не воспринимал. Новый премьер старается убедить, что держит рычаги в руках, и если что–то обещает, то для того, чтобы выполнить. А правительство после январской перезагрузки пытается, пусть и не совсем умело, вжиться в образ единой команды.

Но ответить на главный запрос снизу куда труднее. Люди ждут только популярных мер — денежных раздач и льгот. "При Медведеве" уровень жизни снижался. А финансовая устойчивость, достигнутая отчаянными действиями Минфина и ЦБ, к которым номинальный глава кабинета касательства не имел, была скомпрометирована несистемностью и примитивностью мероприятий, а равно и лицемерием пропагандистской их подачи.

Сейчас эта дорого давшаяся устойчивость оказалась частью медведевского наследства и поэтому тоже под вопросом. Даже и сойдя со сцены, "ненастоящий" премьер продолжает создавать проблемы.