На днях стали известны детали давно вынашивавшегося в правительстве плана передачи контрольного пакета акций Сбербанка от Банка России правительству в лице Росимущества — причем большинство экспертов по разным причинам оценили данный шаг с изрядной долей критики. На мой взгляд, однако, в подобной формальной смене собственника нет ничего серьезно ухудшающего ситуацию в российской экономике, но присутствуют моменты, которые могут дать небольшой толчок ее росту.
Сама сделка объяснялась и объясняется странностью ситуации, в которой мегарегулятор владеет главным банком страны, и переход контроля к Росимуществу выглядит резонным. Необходимость принятия для этого специального закона, который либералы сочли доказательством полного подчинения юридической системы России требованиям властей, ничего не меняет. Напомню хотя бы о невиданных поправках к закону "О банках и банковской деятельности", которые были мгновенно приняты Думой в мае прошлого года для того, чтобы ВЭБ мог "безвозмездно" (а на деле в ходе засекреченной операции по покупке гигантского пакета ОФЗ в 5 раз дешевле рыночной цены) передать государству болтавшийся на его балансе Связь–Банк. Дважды девственность не теряют, так что радетели чистоты российской правовой системы могут не волноваться.
Что же касается экономического эффекта операции, он как раз может оказаться вовсе не катастрофическим. Насколько можно понять, сделка должна быть проведена как выкуп правительством у Банка России 50% + 1 акция Сбербанка по рыночной цене (на сегодня она составляет чуть более 2,8 трлн рублей). Единственным источником средств для покупки является Фонд национального благосостояния, в котором на 1 февраля находилось 7,84 трлн рублей и размещение средств которого в 2018 году принесло казне менее 2% годовых (70,5 млрд рублей при среднегодовом размере фонда более чем 4 трлн рублей (по 2019–му статистика еще не опубликована). "Переложиться" в акции Сбербанка, чья дивидендная доходность в 2018 году составила 6,1% годовых, а по итогам 2019–го может быть еще больше, представляется совершенно разумным. При этом Банк России от такой сделки покажет прибыль, практически соответствующую общей сумме покупки (в отчетности ЦБ акции Сбербанка учитываются по балансовой стоимости 72,9 млрд рублей, что почти в 80 раз ниже рыночной оценки). Тем самым Банк России закроет убытки, образующиеся от санации проблемных банков (в 2017–2018 годах они составляли по 435 млрд рублей ежегодно). Судя по всему, операция растянется на несколько лет: с одной стороны, существует ограничение на инвестирование только тех средств ФНБ, которые превышают порог 7% ВВП, с другой — государство не может выкупить более 30% акций банка, не выставив при этом оферты миноритарным акционерам (а покупка дополнительных паев, кроме принадлежащих ЦБ, в планы правительства не входит).
Таким образом, если (а точнее — когда) схеме будет дан зеленый свет, мы увидим следующее: Банк России передаст на баланс Росимущества некую часть принадлежащих ему акций, получив за них 1–1,3 трлн рублей. Это позволит ему, с одной стороны, получить дополнительные средства для кредитования банковского сектора и станет дополнительным стимулом для продолжения политики снижения ключевой ставки, и с другой — позволит вернуться к прибыльности по итогам текущего года, а это значит, что 75% полученной прибыли будет перечислено в бюджет, что даст возможность повысить бюджетные расходы, в том числе на социальные программы (согласно действующим правилам, прибыль ЦБ не относится к нефтегазовым доходам и может быть использована без каких–либо ограничений). Подобные транши будут выплачиваться Банку России Росимуществом также в 2021–м и в меньшей сумме в 2022 году. Соответственно, экономическим содержанием сделки станет реальная раскассация почти одной трети ФНБ в бюджет — с формальной точки зрения средства Фонда национального благосостояния окажутся инвестированными в высоколиквидный и приносящий хороший доход актив. В итоге окажется, что государство сможет использовать на стимулирование экономического роста около 1 трлн рублей в год. Как оно распорядится этими деньгами — другой вопрос, но свобода маневра у правительства, от которого президент требует переломить тренд на стагнацию доходов населения, несомненно, повысится.
Подводя итог, скажу: в ситуации общей неопределенности, когда мировой экономический кризис может случиться в любой момент, а цены на российскую нефть Urals с начала года не просто снизились на 23%, но и ушли почти на 10% ниже расчетных цифр, заложенных в бюджет–2020, довольно изящная сделка по de facto реструктурированию ФНБ с использованием акций Сбербанка как простого инструмента ее оформления выглядит вполне резонной. В условиях продолжающейся стагнации вряд ли стоит ждать, что она способна разогнать инфляцию или иметь какие–то значимые негативные последствия. Да, это не сберегательная сделка, но есть время накапливать деньги, и есть время их тратить…
