Переговоры разбивались об акционерный конфликт. Михаил Скигин о надежде вернуть вложения в "Юлмарт"

НАО "Юлмарт" признано банкротом, введено конкурсное производство, продажи практически остановлены. Вы еще намерены спасти ретейлера?

— Надежды еще сохраняю, но они тают с каждым днем. Вы видите новости о банкротстве компаний группы, а новостей о том, что акционерам удалось договориться между собой и с кредиторами, пока нет.

Хотя все и идет к тому, что компанию растащат по кускам банки–кредиторы, ядро инфраструктуры "Юлмарта" пока еще остается, как и бренд, и IT–платформа, и некоторые специалисты. Так что надежды еще не все потеряны, и хочется верить, что "Юлмарт" в том или ином виде возродится.

Почему?

— C Joom некоторое время было налажено операционное сотрудничество, относительно переговоров о покупке я не могу ничего сказать — связан обязательствами о неразглашении. Переговоры велись с несколькими крупными инвесторами, но все разбивались об акционерный конфликт. Хотя одно время я оценивал переговоры как перспективные.

Какие?

— Я предоставил кредит $30 млн головной структуре "Юлмарта" — мальтийской UHL. При этом у меня был опцион по конвертации долга в акции, и я долгое время рассматривал эту возможность. Но потом разгорелся конфликт, а UHL так и не начала платить по кредиту, оставалось только взыскать долг в судебном порядке. Я пошел в суд в Лондоне и выиграл, на сегодня они должны уже порядка $37 млн.

Примерно в то же время опцион по вхождению в капитал стал не актуален — реальные активы "Юлмарта" находятся в России, их судьба уже тогда была неопределенной из–за разногласий между акционерами, а также с банками. Остается только взыскивать деньги, которые мне должна UHL, и бороться за ее активы.

Как сейчас происходит общение с Дмитрием Костыгиным и другими совладельцами "Юлмарта"?

— Общаюсь со всеми бенефициарами: и с Дмитрием, и с Августом (Август Мейер, совладелец сети "Юлмарт". — Ред.), встречался и с А1. Диалог со всеми очень напряженный. Видно, что все потеряли много крови за последние 3 года и что ни у кого уже не получится выйти из конфликта без потерь.

Как думаете, что подбило "Юлмарт"?

— В одной лодке лучше грести в одну сторону, а совладельцы "Юлмарта" не сошлись во взглядах: одни хотели большой куш при захвате рынка, другие — получение прибыли здесь и сейчас. Понятно, что если "Юлмарт" и возродится, то быстрых дивидендов точно ждать не стоит. К примеру, в Amazon постоянно шли инвестиции с 1990–х годов, она была убыточной. Зато теперь это самая ценная компания на рынке наравне с Apple.

Часть мощностей Петербургского нефтяного терминала планируется отправить до 2024 года на реконструкцию. Что изменится и во сколько оцените необходимые инвестиции?

— Планы у нас взвешенно амбициозные. Два года мы изучали рынок, чтобы понять, куда он движется. А движется он в сторону замещения темных нефтепродуктов светлыми. Соответственно, мы увеличим количество резервуаров небольшого объема, а также расширим спектр нефтепродуктов. Придется вложить в модернизацию старой части терминала 7–8 млрд рублей. Точные цифры станут известны до конца года, когда появится техплан. Этой работой занимаются специалисты проектного института ООО "Салаватнефтехимпроект", также привлекли специалистов из Роттердама. У них свежий взгляд на вещи, это помогло оптимизировать многие наши процессы. Поэтому при реконструкции ПНТ будут использованы решения уже современных терминалов (к примеру, в Омане, Испании, Голландии и Джибути).

— Отечественные проектанты за основу берут нормативы и под них подстраивают технологию, в то время как у голландцев технология стоит во главе. В нашем случае свежий взгляд дал прирост к объему резервуарного парка на 20%, а отечественные проектировщики проконтролировали соблюдение нормативов.

Вы называете себя фактическим владельцем ПНТ через материнскую компанию на Кипре. Планируете провести деофшоризацию бизнеса, к которой призывают российские власти?

— ПНТ принадлежит фонду, который зарегистрирован на Кипре. Это не офшор, а оншор, никаких льгот по налогам у нас нет. Тем более активы находятся в России, где мы и платим все налоги. Не понимаю, почему это важно, ведь для российского государства все равно, кто будет конечным бенефициаром.

Один из главных аргументов — властям проще влиять на компанию, зарегистрированную в России. Если для вас нет разницы, то почему основной адрес — кипрский?

— Так сложилось исторически, возможно, потом ситуация поменяется. Сейчас мы рассматриваем варианты, чтобы заменить нынешнюю структуру управления. Это могут быть разные конструкции, например владение напрямую физлицами или, наоборот, строительство холдинговой компании. Решение пока не принято.

На деофшоризацию решились группа компаний "Рольф" Сергея Петрова и терминал "Усть–Луга"Валерия Израйлита. Оба предпринимателя находятся под следствием. Вас такие примеры не пугают?

— Не вдавался в подробности их бизнеса, но не опасаюсь — наш бизнес прозрачен. Если захотим продать часть терминала, то на Кипре это сделать проще. При этом все равно обязаны получить разрешение российской ФАС. В конечном счете я должен стать владельцем всех активов. У меня немецкое гражданство, поэтому без разницы, кто владелец: я или кипрская компания. Я пытался вернуть российский паспорт, но, увы, это уже невозможно.

— Чтобы стать гражданином Германии, пришлось отказаться от российского. Тогда не мог представить, что когда–то вернусь, а теперь обратной дороги для восстановления гражданства нет. Это создает определенные неудобства при ведении бизнеса в России. Например, упрощенное налогообложение для иностранца недопустимо.

Не секрет, что вы практикуете медитацию. Не мешает ли это бизнес–процессам, требующим времени и особого внимания?

— Можно сказать, что медитация — это способ "прийти в себя", чтобы не потерять ясность ума. Иначе невозможно строить бизнес, когда тебя постоянно сбивает с пути информационный поток. Яркий пример — Павел Дуров (основатель "ВКонтакте" и Telegram). Насколько знаю, он тоже практикует медитацию. Могу предположить, это оказалось одним из факторов успешности его бизнеса. Россия может гордиться им, но тот факт, что талантливый человек уехал из страны, — тревожен.

У вас непростое отношение к родине: например, вы профинансировали фильм "Последний рыцарь империи" про советский ГУЛАГ на основе книги Ивана Солоневича. Почему эта тема для вас остается актуальной, видите параллели с современностью?

— Прочитав книгу Ивана Солоневича, я понял, что он был патриотом и глубоким мыслителем. Он считал, что национальный характер обусловлен в том числе местной географией. Видимо, этот фактор оказывает влияние и на нашу историю, которая замыкается в круг, она повторяется. Чтобы избавиться от этой болезни, нужно постоянно анализировать прошлое. Когда я учился в школе в Германии, то нам повторяли про ошибки немецкого народа. Убежден, что 1930–е годы в СССР были адом на земле. Это получилось из–за того, что власть опасалась потерять руль управления, этому страху позволили править страной. Оттого и террор, и прочее. При этом самые великие события в России происходили в миролюбивое время.

Сейчас какой период?

— Думаю, и тот и другой. Важно, чтобы мы трезво смотрели на события, иначе можем повторить ошибки прошлого. Пытаюсь обсуждать эти события с бабушкой, но она помнит в основном хорошее, а плохое — забыла, так уж устроена память.

Не боитесь повторения 1937 года, например, что потеряете власть?

— Нет, такого страха нет. Пока это немыслимо и недопустимо — с учетом нынешних запросов народа, потребностей людей в определенном уровне жизни и возможности более–менее открыто высказывать свое мнение. И — нет, потерять власть я не боюсь, в этом нет ничего необычного. У меня был этап жизни с небольшим доходом, так что не пропаду. Власть для меня имеет другое определение — это груз ответственности перед сотрудниками ПНТ, который неожиданно свалился на меня (в 2003 году Михаил Скигин унаследовал бизнес отца. — Ред.). Его и приходится нести.

Вы не раз подчеркивали, что обеспокоены экологическими проблемами. Сейчас эти вопросы попали под медиаприцел, в том числе благодаря экоактивистке Грете Тунберг. Выступая в ООН, она возложила вину за изменение климата в том числе на нефтедобычу и хранение черного золота. Если бы встретились с ней, что ответили?

— Обнял бы, она молодец. Но сложно всерьез воспринимать призывы экоактивистки — представляете, что будет с мировой экономикой, если завтра перестанут качать нефть? Возникнет катастрофическая ситуация. Потребление нужно снижать, но постепенно.

У вас было множество проектов, но ни одного экологического. Ситуация изменилась?

— Да, я недавно вложил несколько сотен тысяч евро в экологический проект — в австрийскую компанию Oaze.io, которая создает приложение, помогающее отследить углеродный след. Понимая эту информацию, след CO2 можно снизить, пожертвовав сумму на посадку дерева в конкретной точке мире, например в Канаде или России. Кроме того, приложение дает возможность сэкономить на электроэнергии, что очень полезно для европейских корпораций. Кстати, несколько из них участвуют в пилотном проекте: их сотрудники могут использовать приложение в своей работе. Посмотрим, возможно, эта инновация дойдет и до России.

Персона: Михаил Дмитриевич Скигин

— Родился в 1980 году.

— Владелец Петербургского нефтяного терминала, получил этот актив от отца Дмитрия Скигина (скончался в 2003 году в Ницце от онкологического заболевания). Михаил родился в Петербурге, но получил образование в Германии, в настоящее время постоянно проживает в Швейцарии.

— Также инвестирует в другие проекты, как и один из его братьев — Евгений Скигин — развивает бизнес по производству изделий из конопли.