Соня Шах — американская журналистка индийского происхождения, занимающаяся исследованием эпидемий и пандемий. Она летала в эпицентры холерных заражений (на ее глазах при посадке в самолет от холеры умирали люди; с этого начинается книга. Смерть от холеры быстрая, но не самая героическая — в десятке литров поноса, который прихватывает внезапно и неудержимо). У нее и ее сына была резистентная форма золотистого стафилококка, который порою приводит к смерти, ergo, имелся и персональный интерес изучать материал.
"Пандемия" издана на русском 3 года назад и все это время пребывала в качестве добротно сделанного алармистского артефакта: о люди, услышьте, грядет! — а вот теперь артефакт с невероятной скоростью превращается в пророческий текст о том, как царство вирусов наносит удар по царству животных.
"Царство" — биологический термин, я стараюсь быть сдержанным в эмоциях. Хотя я читал книгу Шах в добровольном карантине в Германии в тот момент, когда счетчики за окном моего идиллического баварского городка начали щелкать: столько–то инфицированных, столько–то умерших. Удвоение за каждые 3,6 дня. Мне стало реально страшно, хотя в России над моими страхами потешались.
А теперь и ваши счетчики тикают с ускорением, и их не остановить, и я пишу про эту книгу даже не потому, что внутри, а потому, что с меня она сняла то очень неприятное нервное напряжение, в котором я пребывал. Стало ясно, что происходит. У меня под рукой оказался четкий, детальный, умный, сочувственный гид по той мутной картине за окном, которая в секунду заменила привычный вид.
В "Пандемии" есть все о том, как началась нынешняя пандемия, и читать это куда круче, чем невнятного Нострадамуса. "Промозглым дождливым днем в начале 2011 года я направляюсь на продуктовый рынок в Гуанчжоу, столице южнокитайской провинции Гуандун, искать колыбель новых патогенов. Рынки дичи — открытые уличные торговые площадки, где продают живую дичь, которую покупатель затем забивает и готовит сам. Они обслуживают традиционную для Китая “дикую” кухню е–вэй, для которой характерны блюда из разных экзотических животных — от змей и черепах до летучих мышей. Именно там, на рынке дичи в Гуанчжоу, родился вирус…" — и "Гуанчжоу" на "Ухань" заменяешь автоматически.
Там есть все о механике перехода патогена с животных на людей: "межвидовой перенос микробов от животных к человеку (и наоборот) насчитывает не первое тысячелетие, каждый случай формирования нового “подселенца” занимал довольно длительный период времени. Но так было только в прежние времена. По мере осушения болот и сведения лесов всё новые виды животных начинают тесно и продолжительно контактировать с людьми, что позволяет переселяться на нового хозяина. Перемены эти происходят по всему миру. Путь от зооноза к человеческому патогену превращается в скоростную магистраль".
Там есть все об особенностях пандемий: они не сплачивают, но разобщают людей, которые пытаются найти виновников. То, как на Украине забрасывали камнями микроавтобус с предполагаемыми инфицированными, или как под Петербургом протестовали против превращения дома отдыха в инфекционную больницу, или как в Индии сейчас набрасываются с камнями на европейцев, — происходило множество раз в тьме стран.
Там есть все о неверии в реальность происходящего ("“Ну вы нагнали страху!” — восклицает бородатый мужчина в первом ряду, когда начинаются вопросы к выступающему. Дело было весной 2015 года на часовой лекции о пандемии для учащихся и преподавателей небольшой частной школы под Миннеаполисом. Эту реплику — и ее аналоги — я слышала не первый раз. “Помните истерию по поводу атипичной пневмонии? — спросил бородач. — Птичьего гриппа? Эболы? Мы каждый раз впадаем в панику, но потом эпидемия спадает, и мы тут же забываем о заражениях. В чем смысл? Нам обязательно нужно трястись от страха, чтобы сдержать предстоящую эпидемию?”").
Там есть все, чтобы осознать происходящее и — парадоксальным образом — взять себя в руки, оценив масштаб, последствия и собственную (а также близких нам людей) вероятность смерти. И понять, что карантин, социальная дистанция, мытье рук, невыход в свет — это не пустые слова.
Первый раз за всю мою жизнь случай, когда вместо анализа и пожелания прочитать — я призываю читать.
