Бизнесмены мечтают о присяжных. О чем мечтают присяжные?
Бизнес хочет, чтобы экономические преступления рассматривал суд присяжных. Понятно, на что рассчитывает: что присяжные будут признавать виновными не 99% предпринимателей, а хотя бы 75, еще лучше — 50. Но есть две проблемы: первая — откуда взять присяжных, вторая — откуда взять таких присяжных, которые любят бизнес.
Суд присяжных — это здорово. Я с большим интересом читаю плохо переведенные книжки Гришэма и смотрю сериал The Good Wife (семь сезонов, застрял на четвертом). Отбор присяжных, составление психологических портретов, железные аргументы прокуроров, берущие за душу речи адвокатов. Красиво — но это в Америке. У нас не так весело.
Суд присяжных в России появился в 1993 году. Ему не все дела дали рассматривать, а только по тяжким преступлениям. Потом забрали дела по терроризму, о мятежах и массовых беспорядках. Потом дела о взяточничестве, сексуальные преступления и преступления против правосудия. После запретили рассматривать дела с участием женщин и людей старше 65. Затем женщин и пенсионеров присяжным вернули.
Но это не увеличило количество дел, которые рассматривают присяжные. Оно мизерно. В 2019 году это было 747 дел в отношении 1004 обвиняемых. Всего уголовные суды в России осудили в 2018 году 658 тысяч человек, в первой половине 2019–го — 291 тысячу (почему–то по 2019 году полной информации еще нет). Но соотношение понятно: присяжные рассматривают 0,5% всего объема. Хотя, надо отдать должное, оправдывают они людей гораздо чаще, чем просто суды.
То и дело говорят, что полномочия судов присяжных надо расширить. Сейчас новая активная фаза: председатель Верховного суда Лебедев предлагает отдать присяжным все дела по особо тяжким статьям УК. Бизнес–омбудсмен Борис Титов написал законопроект, чтобы присяжным достались экономические преступления. Вероятно, что–то присяжным отдадут: о расширении полномочий говорил президент.
Будет ли от этого лучше бизнесменам — вопрос.
С судом присяжных есть отдельная проблема — это собственно присяжные. Вот спросил я сам себя: хотел бы я в случае чего (не дай бог, конечно), чтобы меня судил суд присяжных? Ответ — безусловно.
Хотел бы я стать присяжным? Ответ — ни за что. И дело не в том, что надо все бросить и сидеть на длинном процессе (пусть даже за это и должны компенсировать потерянную зарплату). А в том, что я не хочу брать на себя ответственность за посадку человека в нашу тюрьму. Говорить людям "не виновен" я готов, но я же понимаю, что далеко не все оказавшиеся в суде невиновны.
В итоге у нас присяжными соглашаются быть пенсионеры и безработные. Понятно, что у них специфические представления о справедливости. Вернее, не так: у любого народа специфические (т. е. не такие, как у правоведов) представления о справедливости. И о соответствии наказания проступку.
Например, правосудие во всех странах считает, что рецидивистов, то есть людей, совершивших нечто дурное много раз, должна ожидать большая кара, чем тех, кто сделал это впервые. Однако в глазах народа рецидив, наоборот, является смягчающим аргументом: что еще можно было ждать от человека, который уже встал на кривую дорожку! Другое дело — совершивший преступление праведник. По народным представлениям, он заслуживает большего наказания. Потому что прикидывался святым, а оказался злодеем. Поэтому, например, в истории доцента Соколова, распилившего свою студентку, суд присяжных не нашел бы снисхождения, а в истории бомжа, по пьяни сделавшего то же самое со своей собутыльницей, — нашел бы.
С экономическими преступлениями еще хуже. Понятно, что у нас многие вообще считают все личные крупные средства неправедно заработанными. Потому что, мол, никто не может праведно заработать ничего, кроме квартиры в ипотеку.
И вообще население считает ровно так, как де Лабрюйер (француз, жил 300–400 лет назад). Этот француз утверждал, что утешением для всех народов является только то, что государь — единственный, кого они обогащают. А если в стране обогащается не только государь, то ничего хорошего из этого выйти не может.
То есть не будет удивительным, если суды присяжных не покажут той меры снисхождения к предпринимателям, которую они показывают к простым смертным.
Выход один: набирать в присяжные бизнесменов. Если Борис Титов прописал это в своем законопроекте — значит, неглупый человек.
Сергей Балуев главный редактор журнала "Город 812", специально для "ДП"
