Политэкономия эпидемий: каким будет посткарантинный мир?

Впервые в 21 веке спрос на удовлетворение базовых потребностей здоровья и безопасности довлеет над создаваемым десятилетиям культом потребления всего подряд.

Эпидемия - это подлинно экономическое явление. То есть такое явление, которое кардинально меняет структуру потребления, общественные связи и производственные цепочки.

Как оказалось, мы проглядели эпидемию, как экономическую сущность. Все предлагаемые меры носят финансово-монетаристский подход, но не дают главного понимания – политэкономического.

Наши эксперты и медиа концентрируются на мире «экономикс» - там где падают и воскресают доу-джонсы и индекс РТС. Язык, методика и образы либеральной «экономикс» неспособны описать и объяснить крах глобализации, который мы видим своими глазами. Вера в невидимую руку рынка оказалась отвлекающим маневром. Сейчас под предлогом эпидемии все основные игроки перешли к жесткому регулированию спроса, протекционизму и ограничению свободной торговли.

Всего два месяца «коронавируса» и главным экономическим субъектом стало государство. Правительство перешло в формат штабной работы, а на базе Госсовета возник отдельный штаб во главе с мэром Москвы.

Эпидемия превращается в удобный повод для восстановления экономической субъектности государства и приоритета общественных интересов над частными.

Те страны, которые будут пытаться отдавать приоритет либеральным свободам ждет глубочайшая депрессия. Потому что общественные отношения в условиях эпидемии быстро деградируют до «войны всех против всех».

Сегодня в качестве выхода из эпидемии предлагаются два пути:

- все должны переболеть и пусть выживут сильнейшие (позиция США, Британии и Скандинавии)

- государство должно перевести общество и экономику в мобилизационный режим и остановить эпидемию (Россия, Китай).

Каждая из моделей имеет как преимущества, так и недостатки. Если же эпидемия затянется, то в крупных городах стоит ждать рост социальных конфликтов. Чем дольше затянется карантин, тем больше государства должно становиться в экономике. Снижение спроса приведет к изменению структуры потребления. Десятки тысяч активных и уверенных в себе граждан придется либо перепрофилировать, либо получить отложенный уголовный эффект, как это произошло в 90е годы 20 века.

Никому не известно:

а) насколько долгим будет состояние карантина в экономике;

б) как быстро и на какие сектора будет разлагаться «глобальный рынок»;

в) не придется ли усиливать меры безопасности до ЧП.
Поэтому если не начать понимать «эпидемию» как экономическое явление, то никакие меры безопасности не помогут. Экономическая пауза затянется и перейдет в депрессию.

Уже сейчас каждому региону стоит переходить в антикризисный штабной формат, как это уже сделали в Москве. Чем глубже будет кризис, тем острее будут конфликты между трудом и капиталом. И государству каждый раз придется делать сложный выбор между экономической выгодой и социальной справедливостью.