4 апреля 1719 года началось строительство обходного канала вдоль Ладоги.
Ладожское озеро не зря в стародавние времена называли морем: оно и сейчас–то для судоходства бывает сложным, а в XVII–XVIII веках было и вовсе небезопасным, обладая всеми типичными морскими признаками — штормами, рифами и даже береговыми пиратами. В общем, как торговый водный путь, связывающий новую столицу империи, заложенную Петром, со всей остальной страной, годилось не вполне. Но царя, поставившего себе задачу сделать Россию морской державой, такие мелочи остановить были не в силах. Поэтому 4 апреля 1719 года началось строительство обходного канала длиной более чем в сотню верст — первого в России гидротехнического сооружения такого масштаба.
Петровская Россия к тому времени уже была знакома с манерой императора организовывать мегапроекты: чего только стоило строительство Петербурга и Кронштадта, равно как и создание современной артиллерии и военно–морского флота! Так что в поставленной задаче прорыть подручными средствами — а других в то время и не имелось — судоходное русло от устья Волхова до Невы никто ничего удивительного не увидел. Государю и не такое еще могло прийти в голову.
Война и коррупционный фактор
Основной рабочей силой на первом этапе строительства были, как и обычно в ту пору, крестьяне.
Сколько их нагнали на эти работы, история умалчивает, но, думается, не менее пары десятков тысяч, а то и больше, потому как задача была поставлена нетривиальная. Канал должен был быть в 12 сажен, то есть порядка 25 метров ширины, и на сажень глубже, чем Ладога у южного берега.
Однако, несмотря на то что работников было немало, дело шло медленно. С одной стороны, Северная война поглощала все ресурсы, так что на строительство банально не хватало средств.
С другой — директор Морской академии генерал–майор Григорий Скорняков–Писарев, поставленный надзирать за работами, даром что числится автором первого российского трактата по механике, большим профессионалом в деле возведения гидротехнических сооружений не был. Ну а в–третьих, немецкие инженеры–подрядчики, привлеченные к проекту, себя не обижали и ловчили как могли. Снабжение же строителей было налажено из рук вон плохо, так что смертность среди пригнанных на ладожские берега крестьян была огромной — не только от тифа и прочих "прелестей" массовых строек, но и банально от недоедания. "Косточек русских" вдоль канала должно быть захоронено не меньше, чем вдоль хрестоматийной железной дороги.
Выпороты и изгнаны
В итоге к весне 1721 года, когда по всем планам проект уже должен был быть введен в эксплуатацию, края фронту работ еще не было видно. И через 2 года — к весне 1723–го — тоже.
Тут уже Петр Алексеевич осерчал по–настоящему. Скорняков–Писарев, несмотря на то что был из числа царских любимчиков, отправился посидеть в тюрьме и подумать над своим поведением, а немцы, причастные к делу, были выпороты и изгнаны. Руководящую роль в осуществлении проекта приняла на себя армия, так что рыть канал отправились 18 тысяч солдат, очень кстати освободившихся по завершении войны, и 7 тысяч вольнонаемных работников вдобавок. Командовал ими генерал–фельдмаршал Миних, деятель настолько же исполнительный, насколько непотопляемый, ухитрившийся пережить семь императоров и императриц. Под его руководством канал был достроен к 1730–му, с большими перерывами в работах и через 9 лет после расчетного срока. При этом Христофор Антонович нажил себе неплохое состояние, но ни разу не попался на воровстве.
Порос камышами
Весной 1731–го Анна Иоанновна открыла новый канал, лично разрушив лопатой земляную перемычку между его руслом и Ладогой. Он, правда, получился немного не таким, как рассчитывали при проектировке. В первую очередь — слишком мелким. В результате на обоих его концах — в Новой Ладоге и в Шлиссельбурге — пришлось дополнительно выстроить шлюзы, чтобы могли по нему проходить корабли с серьезным водоизмещением.
Потом в дополнение к нему был прорыт Новоладожский, более глубокий и совершенный в инженерном отношении, причем понадобилось на реализацию проекта всего 5 лет, но это уже совсем другая история.
А петровский канал эксплуатировался добрых лет двести, пока окончательно не засох и не зарос камышами. Сколько кораблей успели пройти по нему за это время, спасаясь от ладожских штормов, и не пересчитаешь!
