Для военно–морского парада на уши поставили весь город. На две недели перекрывали Адмиралтейскую набережную, вызвав тем самым транспортный коллапс на съезде с Дворцового моста и серьезно нагрузив Благовещенский. Сами мосты регулярно разводили посреди рабочего дня. Меняли маршруты транспорта.
Отдельные граждане задаются вопросом: почему парад морской, а пробки на суше? (Так–то понятно почему — от того, что трибуны поставили. Но если смотреть на дело шире, то некоторый когнитивный диссонанс все же возникает.) Отвечаем этим докучливым гражданам: так и должно быть. Потому что Россия — великая морская держава.
Правда, последние крупные военные успехи на море у нас были в середине позапрошлого века, когда русский флот уничтожил турецкий в Синопском сражении, а англичане с французами потом за него отомстили. После этого наши моряки воевали с беспримерным мужеством, но в историю чаще входили героической гибелью.
Это естественно. Россия — континентальная держава, ведущая со своими соседями сухопутные войны, в которых флот имеет вспомогательную функцию: обороны прибрежных баз и поддержки операций на суше в зоне досягаемости своей артиллерии. Специально для таких целей в начале XX века, когда технический прогресс подарил миру много нового оружия, была разработана концепция москитного флота. Который должен состоять из небольших кораблей, торпедных катеров и подводных лодок, действовать на небольшом удалении от своих берегов и отпугивать от них любого, даже самого сильного противника. В 1920–1930–е годы его даже собирались строить, но потом не удержались и сорвались на мощные линкоры.
Мощный флот, совершенно не нужный России с военной точки зрения и, более того, вредный, потому что дорогой, имеет исключительно политическое значение. Он позволяет "демонстрировать флаг" вероятным противникам, появляясь у их берегов и принуждая к сговорчивости. Это не чисто российская специфика милитаризма: термин "дипломатия канонерок" появился во второй половине XIX века как характеристика действий крупнейшей тогда морской державы — Англии. Сейчас вместо него употребляют выражение "дипломатия авианосцев". Понятно чьих.
Но вот беда — мы не имеем возможности реализовывать дипломатию авианосцев хотя бы потому, что он у нас в единственном числе. К тому же сильно дымит. И многозначительно демонстрировать свой флаг можем лишь до тех пор, пока на горизонте не появится звездно–полосатый. Но при этом мы — великая морская держава с могучим флотом.
Вывод напрашивается сам собой: флаг демонстрировать надо там, куда никто другой со своим не сунется. То есть во внутренних водах. Нарушая своим появлением спокойную жизнь прибрежных поселян и вселяя трепет в их сердца.
