Падение спроса на нефть подталкивает отрасль к монетизации IT–решений.
Производства, связанные с переработкой углеводородов, переживают не лучшие времена на фоне коронавируса и обвала нефтяных цен. Набравшись опыта в создании собственных ИТ–решений, нефтяники и нефтехимики задумались о диверсификации доходов и продаже качественно новых для отрасли продуктов — собственных цифровых разработок.
В подобных намерениях "ДП" признались представители крупнейшего нефтехимического холдинга "Сибур".
"Мы часто получаем запросы от других производственных компаний о возможности покупки наших цифровых технологий, которые мы успешно внедрили у себя. Мы не исключаем возможности монетизации наших разработок и обсуждаем новые формы взаимодействия с партнёрами", — рассказала директор по цифровым и информационным технологиям "Сибура" Алиса Мельникова.
На данный момент компания внедряет систему промышленного интернета вещей (IoT). К примеру, технологические узлы оснащаются датчиками для удалённого мониторинга оборудования. Они передают параметры (температуру, давление и т. д.), которые позволяют быстрее выявлять аварийные участки без постоянных обходов сотрудниками.
Помимо этого "Сибур" использует так называемые модели–советчики, основанные на технологии Data Science, которые собирают информацию и вычисляют вероятность ухудшения качества продукции, попутно предлагая альтернативные решения.
Для объединения компетенций в этой области холдинг даже обзавёлся новой "дочкой" — "Сибур Диджитал".
Не все дозрели
Эксперты отмечают, что мощный потенциал для выхода на ИТ–рынок есть и у "Газпром нефти". На данный момент компания внедрила цифровые технологии на всех уровнях производства: от разведки и добычи до сбыта. Например, для поиска скрытых запасов нефти "дочка" "Газпрома" использует нейросеть, которая анализирует геологические данные и информацию со скважин.
"Газпром нефть" также ведёт разработки в области роботизации — создания алгоритмов, призванных взять на себя выполнение задач, которые раньше решались вручную сотрудниками.
"“Газпром нефть” уделяет роботизации много внимания, благодаря чему многие рутинные процессы удаётся оптимизировать. Роботы не допускают ошибок, поэтому им можно доверить любые задачи. Например, сверку, отчётность, занесение данных в систему. На текущий момент это исключительно внутренние разработки, но некоторые из них являются самостоятельными продуктами и легко могут быть адаптированы под нужды других организаций. Нельзя исключать, что “Газпром нефть” будет предлагать собственные ИТ–решения как отдельную услугу", — пояснил "ДП" сотрудник из структур "Газпрома". В пресс–службе компании на запрос "ДП" не ответили.
Так или иначе, идею заработать на цифре пока разделяют далеко не все нефтяники. "Лукойл", например, на это смотрит скептически.
"В “Лукойле” нет желания инвестировать в цифровые технологии. Адаптировать уже готовые цифровые технологии, инвестировать в энергетические технологии — да. То есть туда, где есть компетенции, глубокое понимание рынка.
В этом плане “Лукойл” и любая зрелая нефтяная компания будут с интересом наблюдать за ходом развития цифровых технологий и, может быть, купят какие–то активы, но на определённом уровне зрелости", — пояснил начальник Центра развития информационно–технического обеспечения ПАО "Лукойл" Игорь Захарченко в ходе ИТ–форума Smart Oil&Gas.
Сами себе айтишники
В ближайшее время продажа собственных диджитал–продуктов будет актуальна не только в нефтегазовой отрасли: другие непрофильные компании тоже подключатся к борьбе за место на ИТ–рынке и за дополнительный доход. "Это в будущем может перерасти в то, что все корпорации станут отчасти ИТ–компаниями, так как добавленная стоимость всё больше создаётся за счёт цифровых инструментов. Компании будут вынуждены делать ставку на ИТ–компетенции и продукты для сохранения своей конкурентоспособности", — отмечает директор практики ИТ–консалтинга PwC в России Дмитрий Шепелявый.
При этом цифровые решения для продажи, скорее всего, будут ориентированы на клиентов, которые закупают у компаний сырьё, или на другие предприятия в смежной сфере. Так, "Сибур" нацелен на тех, кто приобретает их химию для производства, а "Газпром нефть" может интегрировать технологии в другие структуры своей материнской компании — ПАО "Газпром".
По оценкам PWC, точечные решения типа модели советчика могут стоить 5–10 млн рублей. Комплексные решения типа систем автоматизированного проектирования или системы управления добычей могут стоить более 100 млн рублей.
Опыт продажи технологических решений широкому спектру компаний есть у "Росатома", также корпорация создаёт совместные продукты с партнёрами. Например, программно–вычислительный комплекс "Волна" (для онлайн–управления газопроводами) был создан "Росатомом" в сотрудничестве с "Газпромом". Это решение сейчас внедрено в четырёх из 15 газотранспортных компаний "Газпрома".
"В силу высокотехнологичного характера в атомной отрасли создаётся большое количество внутренних разработок: инженерное программное обеспечение, инструменты для управления жизненным циклом сложных изделий, технологическими процессами. Это является основой для формирования линейки цифровых продуктов как для внутреннего потребления, так и для потребителей других индустрий", — отмечают в "Росатоме". Правда, для энергетики это уникальный случай, наличие высоких компетенций связано с отказом от ядерных испытаний в 1990 году, когда работу пришлось перевести в формат математического моделирования.
Менеджер проекта Internet of Energy Центра энергетики Московской школы управления "Сколково" Анастасия Пердеро считает, что энергетические компании будут всё более активно внедрять цифровые решения, делать цифровые продукты и сервисы, однако это не сделает их ИТ–компаниями.
"Разумеется, некоторые из них станут производителями программного обеспечения, однако всё–таки гораздо чаще энергетические компании становятся пользователями существующего ПО, или технологическими партнёрами с ИТ–компаниями, или же пишут софт, решающий конкретно их задачи. Поддержка, продажа и развитие ПО — отдельный вид деятельности, требующий соответствующих компетенций, маркетинга и выживания в условиях сильнейшей конкуренции", — говорит она.
С другой стороны, отечественное и технологически независимое ПО в энергетической отрасли сейчас крайне востребовано. По словам Анастасии Пердеро, непосредственно ИТ–компании могут формировать технологии, которые будут оказывать революционный эффект на отрасль. Это уже демонстрировали Uber, Airbnb, Booking, Amazon в своих отраслях.
"Однако стоит учитывать, что мы говорим о системообразующей отрасли, в которой очень строгие требования по надёжности и безопасности, а последствия на одном участке могут иметь каскадный эффект для всей энергосистемы, — объясняет эксперт. — Поэтому у традиционных игроков будет больше ограничений с точки зрения обеспечения безопасности и надёжности их решений — а это напрямую влияет на время и трудоёмкость реализации цифровых проектов".
