В тусклой ковидной реальности не так много радостных мгновений, но этот день оставит яркую вспышку в народных умах, находящихся на широком диапазоне от КПРФ слева до "Яблока" справа: в отставку ушёл Чубайс. Не важно, откуда (ну хорошо: из "Роснано"), важно, что ушёл. Рационального повода для радости никакого, но это как низвержение хтонического зла: слова сами по себе ласкают слух.
Тому, что Чубайс — эпический персонаж современной России, возможно последний, есть целый набор неопровержимых доказательств. Его ненавидят как отца ваучерной приватизации, хотя суть её состояла в том, что всем жителям страны выдали ценную бумагу, которая стоила как минимум две бутылки водки. Конечно, это не уникальный случай: отечественные власти иногда раздают народу деньги или съестные припасы, но делают это, как правило, перед выборами либо перед каким–нибудь важным голосованием с очевидным умыслом. А так, как раздавал Чубайс, — совершенно бескорыстно — ни до него, ни после никто не делал.
Казалось бы, наш высокодуховный народ должен оценить эту бескорыстность, но не тут–то было. Потому что народ чувствует: его обманули. Всенародное имущество, защищённое дедами и приумноженное отцами, оценили, поровну поделили на число жителей, раздали каждому его часть, а потом получилось, что кому–то две бутылки водки, а кому–то — двести нефтекачек. Факт обмана налицо, но как обманули — совершенно непонятно. И только демоническая фигура ехидно улыбается и потирает руки.
Лучше бы, право, велели выпороть на конюшне за нерадивую работу на барщине — там хотя бы всё по–честному, безо всяких этих ваших штучек. К тому же барину всегда оправдание можно найти: иначе ведь с нами нельзя, мы только силу понимаем. А тут дали непонятно что, сказали делать с этим что хочешь, и как после этого не почувствовать себя дураком?
Эпос продолжается: в кустах прячется полковник из ГРУ со снайперской винтовкой. Конечно, в те времена полковники с винтовками сидели под каждым вторым кустом, но они работали за деньги, будучи бездуховными киллерами. Наш же полковник бескорыстен, движим высокими идеалами, и не его вина, что машина у Чубайса оказалась бронированной. А избежавший смерти злодей, захватив все электростанции страны, начинает веерные отключения больниц и детских садов.
Наконец, он рыжий, а это главный архетипичный признак обманщика. Хорошо, в общем, что зло низвергнуто. Правда, есть подозрение, что уже на днях оно возродится в каком–нибудь другом важном и влиятельном кресле.
Но нам в Петербурге можно не бояться этого демона. Потому что он отсюда родом. И где–то среди нас ходит девушка, которая в своё время отказалась знакомиться с выпускником Ленинградского инженерно–экономического института, сказав: "Зачем мне этот Толя в рваных джинсах?" А один из наших самых яростных обличителей рыжего приватизатора приходится по совместительству родственником его предыдущей жены. И хранятся в личных архивах у кого–то фотографии первой половины 1980–х годов с собраний молодых ленинградских экономистов, где все ещё такие худые, чёрно–белые и не знающие, что их ждёт. Так это зло становится домашним и уютным, вызывающим ассоциации не с ваучерами, а с перспективами, хотя бы и упущенными. И даже хочется, чтобы оно поскорее возродилось.
Назло им всем.
