Петербург уверенно держится на второй строчке ковидной статистики, иногда даже обгоняя Москву по смертности, хотя жителей в ней вдвое больше. Федеральные власти прямо говорят, что наш город — один из худших в этом плане. И Смольный с этим не спорит, пессимистично комментируя сокращающийся процент свободных коек.
На этом фоне наконец–то принятые решительные меры городских властей, закрывших, в частности, на новогодние праздники весь общепит, должны были бы вызвать радость в сердцах населения. Ведь по жёсткости они даже круче московских, а московский градоначальник — главный поборник карантина. Но публика в массе своей отнеслась либо индифферентно, либо иронично, а представители бизнеса оказали открытое сопротивление. Петербург снова отметился в федеральных новостях, причём по рубрике курьёзов, особенно после того, как за барменов вступился Шнуров.
Очевидно, что дело в непоследовательности. По улицам все ходят без масок и даже в метро норовят стянуть их, как только пройдут через турникеты, а в ресторане на Новый год посидеть почему–то нельзя. Когда бы Смольный был последовательным и повсеместно вводил жёсткий карантин, никто бы уже не смеялся. Благо технические возможности для этого есть и камерами утыкан весь город.
Но городские власти в Петербурге невероятно демократичны. На примере всё тех же граждан, которые принципиально не носят маски, они видят, что горожане не хотят предохраняться. А раз в обществе нет запроса на карантин, его и не вводят, ограничиваясь спорадическими репрессивными мерами как реакцией на федеральную критику. Это беда всех демократий: идя на поводу у общественного мнения, власти не способны на решительные действия.
Тут есть несколько вариантов решения. Первый: общество само приходит к консенсусу: или свобода, но высокая заболеваемость, или несвобода, но заболеваемость ниже. И выдаёт это решение властям, которые его и исполняют. Но существование такого сознательного общества, которое может внутри себя договориться, — это фантастика ещё большая, чем чиновники, не подверженные коррупции, или администраторы, понимающие, что они делают. Второй: власти берут ответственность на себя и принимают непопулярное решение о введении жёсткого карантина.
Этот последний кажется наиболее правильным, но при одном условии. Если есть ресурсы для воплощения в жизнь решительных мер. Потому что нет ничего хуже, чем объявить войну, но не начать её.
Самое же плохое — если режим ужесточат, все будут сидеть по домам, тосковать и разоряться, а перелом в борьбе с эпидемией не наступит и ситуация со смертностью не улучшится.
В первом случае власти будут выглядеть просто смешно, во втором — вызывать крайнюю степень раздражения и озлобленности.
В этой связи, возможно, Смольный поступает в высшей степени разумно и рационально. Понимая, что сил для победы над вирусом у него не хватит, он жёсткий карантин и не вводит. Лишая таким образом граждан оснований предъявлять ему претензии: они же сами в метро маски не носят.
