Роль силовиков в России вообще, а в столице — тем более всегда была выдающейся. В 1718 году Пётр I "для лутчих порядков в сем городе" учредил должность петербургского генерал–полицмейстера, которому были подчинены все сферы жизни новой столицы.
И под занавес империи должность градоначальника была должностью полицейской: так именовался начальник петербургской полиции. Это породило занятный казус: когда в Смольном в 2003 году открыли портретную галерею "Первоначальствующие лица Санкт–Петербурга", в ней указанный период представляли именно градоначальники. Хотя на тот момент в Петербурге существовало полноценное городское самоуправление — с собственной Думой, управой и городским головою. Которое строило мосты, прокладывало трамваи и водопровод. Поэтому вешать вместо городского головы портрет градоначальника — всё равно что перепутать губернатора и начальника ГУ МВД.
Даже символичной эту путаницу назвать нельзя: всё–таки в новейшей истории начальник петербургской полиции никогда не является фигурой, большей или равновеликой губернатору. Они всегда как–то мирно уживались и не лезли в дела друг друга. Известен только один период обострений: когда в начале нулевых годов Кремль пытался выдавить из Петербурга губернатора Владимира Яковлева. Тогда с ним воевали все силовики разом — и полпредство, и прокуратура, и ГУВД. Однако понадобилось 2,5 года, чтобы заставить Владимира Яковлева уйти со своего поста.
Но сейчас другие времена, и если губернатору какого–нибудь региона нужно поменять место работы, он об этом каким–то образом догадывается сам. И лишь в крайних случаях приходится использовать ресурсы силовых ведомств. То есть государство у нас вроде как полицейское. Но управляется отнюдь не полицией.
