Может ли казахстанский интернет–шатдаун повториться в России? По экспертным оценкам, потери экономики от такого сценария могут составить миллиарды рублей в день.
Как подсчитали аналитики Общества защиты интернета, финансовые потери экономики Петербурга в результате шатдауна мобильной сети на сутки могут составить порядка 567,36 млн рублей. Потери от полного шатдауна на сутки — 1134,71 млн рублей. В масштабах всей страны отключение мобильного интернета на 1 час принесёт 0,59 млрд рублей убытков, а при часовом полном отключении интернета — в 2 раза больше.
Рубильников на всех хватит
Для шатдауна интернета в России уже существует законодательная база и технические возможности, но осуществить это в реальности будет сложнее, отмечает Михаил Климарёв, директор Общества защиты интернета.
"Подобные действия предусмотрены в законе о связи. Но при этом архитектурно сети в Казахстане отличаются от российских — они более централизованы. Там, а также в Беларуси, с самого начала была монополизация рынка. Трансграничную передачу трафика там имеют право осуществлять буквально пара компаний, в первую очередь “Казахтелеком”.
Вообще в Казахстане всего порядка 30 операторов, а у нас их около 3 тыс., включая совсем мелких. Административно приказать такому большому количеству операторов отключить интернет сложно — нужно разослать тысячи писем и проследить за исполнением", — прокомментировал он.
Тем не менее, в соответствии с законом о суверенном интернете, операторы обязаны установить ТСПУ (технические средства противодействия угрозам), которые управляются из единого центра и с помощью которых можно осуществлять фильтрацию трафика и блокировки. А в перспективе — централизованно отключить интернет у большого числа операторов.
"В России были случаи частичных шатдаунов, но связаны они были с мобильной связью. Например, во время протестов в Ингушетии в 2019–м. У нас мало мобильных операторов, такой сценарий осуществить легче. Кроме того, некоторые специалисты относят к частичным шатдаунам блокировку крупных соцсетей. Таким образом, я предполагаю, что у нас будут осуществлять такие небольшие отключения в случае чрезвычайных ситуаций", — добавляет Климарёв.
Гендиректор агентства "Рустелеком" Юрий Брюквин отмечает, что в России примерно 35 млн абонентов — физических лиц, при этом 26,5 млн из них (практически 76%) обслуживают девять крупнейших операторов. К тому же на рынке есть тенденция укрупнения бизнеса — мелких операторов скупают, поэтому в 2022 году эта доля уже может составить 78%.
"Первое, что нужно будет сделать регулятору, — отправить распоряжения об отключении крупнейшим операторам — четырём сотовым и девяти фиксированным. При этом нужно учитывать, что вместе с большими сотовыми операторами отключатся и MVNO, поскольку они используют их инфраструктуру. Получается, потребуется всего 13 извещений — и большая часть страны окажется без связи", — поясняет эксперт.
"Стоит напрячься"
Хотя отключение сети и выглядит иррациональной "пугалкой", оценивать её вероятные последствия бизнес склонен со всей серьёзностью. Михаил Климарёв называет казахстанский шатдаун знаковым событием для российской телеком–индустрии:
"Со стороны государства есть желание полностью зарегулировать телеком, хотя, казалось бы, куда ещё больше. Вся полемика сводится к тому, что нужно уменьшать число операторов связи, потому что ими невозможно управлять. Поэтому представителям индустрии стоило бы напрячься".
Алексей Постернак, директор по финансам и инвестициям МТС AI, обращает внимание, что бизнес в России становится всё больше цифровизирован и связан с интернет–технологиями: "Как известно, значительную часть нашей интернет–экономики составляют онлайн–ретейл, банки и платёжные сервисы. Согласно данным исследования РАЭК "Экономика Рунета 2020–2021", электронная коммерция является крупнейшим сегментом экономики Рунета.
Также высокими темпами продолжает расти рынок электронных платёжных услуг — в 2020 году он увеличился на 34% по отношению к 2019–му. Логично предположить, что компании, относящиеся к этим сферам, пострадают больше остальных.
Конечно, отключение сети приведёт к убыткам большинства IT–компаний, однако сегмент IT широкий и далеко не всегда строится только на интернете. К примеру, работоспособность локального софта, гаджетов или некоторых ИИ–технологий в меньшей степени зависит от интернет–подключения".
Сильно пострадают и государственные учреждения. Однако здесь речь идёт не о потере выручки, а о приостановлении определённого спектра услуг, хотя в некоторых ситуациях они значительно более важны, чем любой товар.
"Люди перенесли большую часть своих ежедневных задач в онлайн. Согласно исследованию Deloitte, в 2020 году 95% российских пользователей интернета использовали его для бытовых нужд: “Госуслуги”, интернет–банки и т. д. Уже привычный нам сервис “Госуслуги” ещё в 2020–м зарегистрировал более 126 млн пользователей. И это при общей численности постоянного населения России 146 млн жителей.
В городах–миллионниках уже давно всё завязано на цифровом формате: такси, оформление документов, покупка товаров, досуг. У нас даже есть цифровые паспорта или, что более актуально, QR–коды. В условиях отключения интернета мегаполисы просто замрут в стагнации", — добавляет Постернак.
Он обращает внимание на то, что малый бизнес очень глубоко связан с соцсетями и маркетплейсами. Для среднего бизнеса актуальны различные платформы для коммуникации с клиентами и сотрудниками, таск–трекеры, общедоступный корпоративный софт. Последствия шатдауна для малого и среднего бизнеса, вероятно, будут не менее удручающими, чем для крупных компаний.
Незаменимая сеть
Олеся Десятниченко, доцент кафедры экономики СЗИУ РАНХиГС, считает, что в случае отключения интернета хотя бы на сутки пострадают абсолютно все отрасли бизнеса. Вопрос лишь в том, кто пострадает больше и быстрее, а кто — позже и в меньшей степени.
"Прежде всего под ударом будут все сферы, успех развития и функционирования которых основан на возможностях, предоставляемых современным финтехом. Заказ любых товаров и услуг, получение значительной части госуслуг, удалённая учёба, работа, развлекательный контент — всё это сегодня стало нормой не только для крупных, но и для средних и значительной части малых городов и посёлков", — говорит она.
Эксперт подчёркивает, что, если классические факторы могут быть частично взаимозаменяемы (скажем, труд можно заменять капиталом и наоборот), то возможности IT–инфраструктуры почти невозможно заменить, сохранив действующую экономическую модель производственного и технологического процесса. Именно поэтому, считает Десятниченко, в конце 2019 года в России был принят закон о создании национальной системы маршрутизации интернет–трафика, он же "суверенный рунет".
"Это не от желания отгородиться от остального мира и ограничить чьи–то права на информацию. В первую очередь идёт речь именно о необходимости обеспечить функционирование уже сложившейся моделей и механизмов сетевого взаимодействия, без которых современная экономика не сможет существовать и тем более развиваться", — заключает экономист.
