Музеи призваны сохранять культурное наследие. Но порой они чрезмерно усердствуют в этом стремлении. И тогда достаётся их собственным зданиям.
На прошлой неделе генеральный директор Государственного Эрмитажа и президент Всемирного клуба петербуржцев Михаил Пиотровский торжественно открыл павильон досмотра, построенный в арке главных ворот Зимнего дворца. Серая будка площадью 160 м² и высотой 3,2 м теперь занимает центральный пролёт, увенчанный золотым двуглавым орлом. В ней расположатся рамки металлоискателей и просвечивающие устройства. Для вызывающих подозрения граждан предусмотрено "помещение углублённого досмотра".
Шаг в развитии
В отличие от реконструированного ранее крыла Главного штаба этот проект был встречен общественностью без энтузиазма. Сотрудничающий с Эрмитажем по восстановлению арки Пальмиры архитектор Максим Атаянц ранее говорил "ДП", что такие вещи в арке самого Эрмитажа делаются не от хорошей жизни. Архитектор Александр Кицула был более резок и даже называл проект неуважительным по отношению к одному из красивейших музеев мира.
Но Михаил Пиотровский, очевидно, так не считает. "При поддержке группы компаний “Эталон” мы сотрудничали с лучшими компаниями, лучшими оборонными предприятиями, которые создали для нас этот модуль. Это большой шаг в нашем техническом развитии", — поделился глава Эрмитажа.
Шагом в развитии это было, видимо, и для компании–проектировщика АО "НПО Спецматериалов". Её гендиректор Михаил Сильников заявил, что на этот "проект колоссальной сложности" бросили все силы. На открытие пригласили высокопоставленных лиц.
Получилось, возможно, недёшево, но точно сердито — это не пирамида Лувра и не атриум Британского музея (которые создавались с похожими целями управления людскими потоками).
Пришлись не ко двору
Эрмитаж — далеко не первый большой музей, который пытается творчески дополнить облик и устройство исторических зданий в целях улучшения сервиса и безопасности посетителей. Русский музей в 2018 году захотел застроить два внутренних дворика Михайловского дворца. Дворики эти были задуманы Карлом Росси для проветривания и освещения комнат. Но современные деятели культуры решили найти им более полезное применение. Дворы задумали превратить в атриумы, установив дополнительные перекрытия и лифты.
Задумка, как и в случае с Эрмитажем, была связана с заботой о посетителях. Как утверждалось, перестройки должны были облегчить доступ в музей для маломобильных граждан. Правда, требовалось $30 млн, но часть из них на такое благое дело готов был выделить Всемирный банк. А ещё требовалось устроить проёмы в исторических стенах.
Градозащитникам удалось остановить проект в судах. Вернуться к нему, получив грант Всемирного банка, теперь будет, пожалуй, проблематично. Более того, сегодня музей не находит денег, чтобы отреставрировать то, что у него уже имеется, — доделать Инженерный замок, а также привести в порядок Строгановский дворец. Так что комитету по охране памятников приходится с музеем судиться.
"У государственных и ведомственных музеев существует возможность запрашивать финансирование в ИОГВ Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, которым они подчинены, на содержание имущества, закреплённого за такими учреждениями", — прокомментировала ситуацию для "ДП" пресс–секретарь КГИОП Ксения Черепанова.
Этнографический музей несколько лет назад также намеревался реализовать довольно дорогостоящий проект — построить в Михайловском саду второй корпус, задуманный некогда архитектором Василием Свиньиным, но оставшийся на бумаге. Когда выяснилось, что по нынешним законам это весьма затруднительно, был выбран план "Б": снести стоящие позади музея мастерские Михайловского театра (советской постройки) и на их месте и в их габаритах построить "экспозиционный центр".
О дальнейших действиях по этому проекту давно не было слышно (возможно, в связи с тем, что на Совете по наследию было рекомендовано поддержать задумку только при условии сохранения габаритов и внешнего облика здания мастерских).
Ещё один памятный скандал 2018 года — идея застроить сквер в Кузнечном переулке новым корпусом Музея Достоевского. При этом функции нового здания (так называемого "литературно–художественного пространства") были не совсем понятны. Кроме того, властям не удавалось договориться о предоставлении новостройки в собственность города на понятных условиях.
Общественность рьяно вступилась за сквер, губернатор, как сообщали в Смольном, "поддержал инициативу общественных организаций по защите Кузнечного сквера и призвал не лишать горожан зелёных насаждений". Но лоббирование, похоже, продолжалось, и в перечень зелёных зон его так и не включили. За фондом, который собирался реализовать проект, стоял в том числе сооснователь Venture Investments & Yield Management (VIYM) Андрей Якунин (№112 в Рейтинге миллиардеров "ДП"). После февраля 2022 года предприниматель, судя по его заявлениям, стремился дистанцироваться от российских властей. Пока проект затих.
Ювелирные действия
Некоторые проекты всё же доходят до реализации. В сентябре завершится реконструкция флигеля Шуваловского дворца для нужд Музея Фаберже на наб. реки Фонтанки, рассказали "Деловому Петербургу" в самом музее. "Мы планируем открыть новое пространство большой выставкой Бориса Григорьева, и это будет 22 сентября", — сообщили в учреждении.
История с этим проектом получила большой резонанс, поскольку старинный флигель в 2019 году снесли. Его разобрали на основании аварийности. В КГИОП также отмечали, что здание не представляло ценности. Градозащитники с этим не соглашались и пытались противостоять (по их мнению, специально под проект был сокращён предмет охраны Шуваловского дворца), но проиграли суды.
Член совета движения "Старый Петербург" Анна Капитонова (выступала против проекта с флигелем Шуваловского дворца) в комментарии "ДП" отметила, что с её точки зрения в подобных случаях музеи заботятся не о сохранении культурного наследия, а, вероятно, преследуют какие–то другие цели. Например, повышение безопасности, как в случае с Эрмитажем, или коммерческая выгода, как в некоторых других случаях.
"Так происходит, когда музей перестаёт выполнять свою основную функцию и начинает выполнять какие–то другие, в чём могут быть заинтересованы люди из каких–то других сфер", — говорит Капитонова.
При этом есть и относительно приемлемые примеры реконструкции зданий в музейных целях. Например, компромиссом можно считать пристройку современного стеклянного объёма с лестницей и лифтом к бывшей водонапорной башне на территории Главной водопроводной станции на Шпалерной ул. (проект 2003 года), поскольку там это действительно дало возможность подниматься на башню людям с ограниченными возможностями. В башне был открыт Музей воды.
