Евгений Гавриленков: "В России чем больше закачивали денег в экономику, тем больше их теряли"

"ДП": В прошлом году получила широкую известность Ваша рекомендация совершить резкую девальвацию рубля для блага российской экономики. Девальвация в итоге и случилась, только не резкая, а плавная. Что Вы думаете о нынешней курсовой политике Центробанка?

Евгений Гавриленков: Курсовая политика с февраля 2009 года до конца сентября - начала октября была практически идеальной. Центробанк перестал вмешиваться в курсообразование. Контролируя курс, денежные власти создают почву для спекуляций, чем провоцируют избыточный приток или отток капитала, что мы и наблюдали в предыдущие годы.

Евгений ГавриленковПоэтому я и говорил, что девальвацию стоит проводить быстрее, чтобы сохранить денежный рынок. Но она растянулась на три месяца, с середины ноября по начало февраля, и на это время денежное обращение практически остановилось. Ставка межбанковского кредитования в течение ряда дней была на уровне свыше 20%. И в этом была одна из причин, почему остановилось поступление капитала в реальный сектор экономики.

Далее курс валют стал формироваться с помощью рыночных механизмов. Центробанк только в отдельные дни совершал валютные интервенции, но они не формировали тренд. Я считаю, что это идеальный из возможных вариантов денежной политики.

И экономика моментально на это отреагировала. Начала расти от месяца к месяцу. Процентные ставки пошли вниз, увеличилась денежная масса, в то же время начала снижаться инфляция, причем быстрее, чем денежные власти и многие аналитики ожидали. В результате инфляция по итогам года составила меньше 10%. А если посмотреть на текущий уровень инфляции, скажем, 6-месячную скользящую среднюю, мы увидим, что она уже очень низкая, на уровне 5% или ниже.

Уровень процентных ставок при этом остался достаточно высоким. То есть денежная политика внезапно стала избыточно жесткой. И произошло то, что всегда происходит в подобных случаях – в страну потек капитал. С октября – ноября коммерсанты начали потихонечку занимать на внешних рынках, потому что у Центробанка стало занимать дороже.

А спрос на деньги увеличивается, потому что экономика начала расти. И Центробанк, столкнувшись с притоком капитала, не нашел ничего лучшего, как опять начать накапливать резервы. За осень международные резервы выросли почти на 10%.

На мой взгляд, Центробанку нужно быть более гибким, и активнее снижать ставки. Как только он предпринял "внеплановое" снижение 25 ноября, это вкупе с дубайской проблемой (новостью о возможном дефолте фонда Dubai World – Ред.) и кратковременным оттоком капитала с развивающихся рынков подействовало оздоравливающе на экономику. Центробанк перестал проводить интервенции и дал ослабнуть рублю, который, на мой взгляд, чрезмерно укрепился в период октября-ноября.

Начало декабря, слава Богу, развеяло уверенность спекулянтов в том, что рубль будет непрерывно укрепляться. Надеюсь, что Центробанк вернется к более прагматичной политике и будет активно использовать изменение ставок, а не валютные интервенции.

"ДП": Какую рекомендацию Вы можете дать Центробанку сейчас?

Евгений Гавриленков: Экономика низкомонетизирована. Многим странам в 90-е годы рекомендовали режим Currency Board, то есть фиксацию валютного курса и печатание денег только по мере притока капитала. Денежная масса в таких условиях бывала примерно равна золотовалютным резервам. Нам никто не рекомендовал вводить режим Currency Board, мы его никогда официально не вводили, но де-факто так сложилось.

Если посмотреть на динамику денежной массы и золотовалютных резервов в России, то это были две синхронно движущиеся кривые. Традиционно режим Currency Board означает, что власти отказываются от денежной политики. Они импортируют политику той страны, к валюте которой привязывают курс своей валюты.

Центральный банк в этих условиях не способен определять динамику денежной массы. Он просто говорит, что будет покупать валюту по тому или иному курсу, а инвесторы решают, переводить им деньги в страну или не переводить. Когда повышаются риски и иностранный капитал уходит, Центральному банку ничего не остается, кроме как сжимать денежную массу.

В нынешних условиях, когда снижается инфляция, и ставки приходят на более приемлемый уровень, у Центробанка появляется возможность стать кредитором в последней инстанции и насыщать экономику деньгами не через валютные интервенции, а через механизм рефинансирования.

"ДП": Ведущие мировые державы в последние месяцы активно насыщали экономику деньгами через механизм рефинансирования и теперь уже задумываются о сворачивании таких мер. Удастся ли им верно угадать момент, когда начать такое сворачивание, чтобы, с одной стороны, не помешать начавшемуся росту, а с другой – не разогнать инфляцию?

Евгений Гавриленков: Прежде чем ответить на этот вопрос, хочу повторить, что наш Центробанк не должен копировать политику денежных властей других стран. Хотя бы потому, что мы видим, к чему это привело. На встрече G20 в ноябре прошлого года в Вашингтоне было принято решение синхронно насыщать ликвидностью финансовые системы всех стран.

Что получилось в итоге? В начале года, когда финансовая система начала более-менее стабилизироваться, денежная масса в США росла со скоростью 10-11% годовых. В этом росте материализовались все усилия денежных властей по насыщению системы деньгами, при том, что спрос на деньги существенно не увеличивался, потому что не росла экономика. То же самое наблюдалось и в Еврозоне и Великобритании: 7-8% роста денежной массы при не растущей экономике.

В России же чем больше закачивали денег в экономику, тем больше их теряли. Девальвационные ожидания заставляли население покупать валюту, и денежная масса в начале года сжималась на 10% в годовом выражении. Мы копировали денежную политику, но население и другие экономические агенты ведут себя по-разному. Люди в центре Нью-Йорка или Лондона при наличии свободных долларов не бегут в обменные пункты и не скупают российские рубли.

До недавних пор Россия была практически единственной страной "Большой двадцатки" с двузначной инфляцией. Сейчас мы наблюдаем снижение инфляции, поэтому Центробанку необходимо продолжать снижать ставки, чтобы нащупать наиболее подходящий уровень, который путем расчетов определить нельзя.

Что же касается других стран, то у меня ощущение такое, что большой свободы маневра у США нет. Долг достигает $11 трлн при ВВП $14,3 трлн. Это означает, что долг США составляет 75% ВВП. Обслуживать его, если экономика не растет, можно только при низких ставках, иначе долговая проблема усугубится.

Думаю, что Америка в какой-то степени может повторить опыт Японии 90-х годов, где при похожих симптомах кризиса, когда падали цены на активы и возникали дисбалансы между активами и обязательствами, денежные власти 5-6 лет просто закачивали деньги в финансовую систему, пытаясь удержать ее на плаву. С тех пор в Японии нет ни экономического роста, ни инфляции. Вполне возможно, что-то подобное будет и в США.

Я думаю, что такой механизм, когда капитал из США будет перетекать в страны типа Индии или ЮАР, где есть рост экономики, а затем возвращаться с прибылью, может довольно долго работать. В той же Японии процентные доходы составляют очень существенную часть счета текущих операций.

"ДП": Это позволит Федеральной резервной системе США сохранять мягкую денежную политику еще в течение нескольких лет?

Евгений Гавриленков: Да, в принципе, это возможно, хотя я и не считаю такую политику правильной. Пока в мире сохраняется разница процентных ставок, капитал будет идти туда, где ставки выше. Когда в Японии ставка была нулевая, а в США и Еврозоне – от 4% годовых, в Великобритании – 6,5%, японский капитал тек в эти страны, стимулируя их экономики. Теперь мы можем наблюдать похожий процесс. Капитал из развитых стран будет перетекать в развивающиеся рынки.

"ДП": Смогут ли мировые финансовые власти справиться с резким сокращением кредитования банками реального сектора и потребителей?

Евгений Гавриленков: Справятся, но это займет какое-то время. Надо иметь в виду, что прежние темпы роста кредитования были искусственно раздуты. Была достаточно популистская денежная политика в США, когда базовая ставка в 2003 году опустилась до 1% годовых, и произошло наращивание дефицитов бюджета и платежного баланса. Затем ставка стала расти, и это способствовало временному притоку капитала в США и поддерживало на плаву всю финансовую систему.

Динамика мирового ВВП показывает, что экономика за счет всеобщего наращивания долга несколько лет росла рекордными темпами до 5% в год. То, что сейчас кредитование тормозится, - нормальная реакция. Именно это проходила Япония в начале 90-х годов.

"ДП": Какие у Вас прогнозы по росту российского и мирового ВВП в 2010 году?

Евгений Гавриленков: Российский ВВП в следующем году достаточно легко вырастет на 5% после той коррекции, которую мы наблюдали в этом году. Мировая экономика будет расти в пределах 2%.

"ДП": Рост безработицы в России прекратится в 2010 году?

Евгений Гавриленков: Прекратится, потому что демографическая волна такова, что количество населения в трудоспособном возрасте снижается сейчас со скоростью полмиллиона человек в год.