Поэты должны оставаться живыми

Башлачев буквально грянул во второй половине 1980-х: сразу поразили подлинность и огромность этого явления. Необыкновенные стихи, спетые с отдачей до самосожжения, тебя прямо-таки прижигали… Но потихоньку главным, доминирующим становилось совсем другое искусство. Оно призвано создавать комфорт, который, будучи оплачен потребителями, обеспечивает в ответ комфорт производителям.

Человек поющий

Круг замыкается. Казалось, время Башлачева ушло и поэт (полу)жив, лишь пока мы, чья молодость пришлась на 1980-е, помним его.

И вдруг на малой сцене Большого театра кукол премьера: «Башлачев. Человек поющий». Спектакль мастерской главного режиссера БТК Руслана Кудашова в Театральной академии. Кудашов значится руководителем постановки, режиссер и один из педагогов по вокалу -- Павел Григорьев... И все вернулось.

Впрочем, начинают, мне кажется, с неверной ноты: с песни «Мельница», спетой-сыгранной всем курсом. И дальше коллективные «Имя имен» и, в финале, «Все будет хорошо» -- самые слабые. Башлачев слишком индивидуален и самодостаточен, чтобы петь его хором, разложив по голосам. Но как только приходит черед сольным номерам, дуэтам, трио -- дело идет на лад. Не все 28 песен сделаны равно хорошо.

В чистом поле

Хуже получаются исповедальные баллады, отданные молодым актрисам: им трудно слиться с «я» лирического героя. Зато, когда Башлачев говорит от лица какого-то персонажа, выходит абсолютно убедительно.

Для меня лидером тут стал Дмитрий Чупахин в «Хозяйке»: он мастерски разыгрывает монолог мужика, в охотку пользующегося щедрой лаской соседской вдовы, -- однако ж наступает момент, когда «я кой-чего пойму.И кой о чем серьезно пожалею». Он же замечательно исполняет «В чистом поле дожди…». Башлачев не то что ощущал себя частью России, а, как прямо сказано в песне, не разделял, где он, а где она. Так вот, Чупахин умел присвоить эти слова так, что его «я» звучит без зазора.

Второй лидер спектакля -- Сергей Беспалов, равно органичный и в гротескной «Королеве бутербродов», и в сложнейшем трагическом «Ванюше», и в оставленной под конец «Песенке на лесенке», где два парня и девушка вступают по очереди с диалог с Сашей (включается запись самого Башлачева, и это один из самых трогательных моментов спектакля).

И это не иллюстративная «зримая песня»: режиссерские решения естественно вырастают из стихов. Например, «Минута молчания» услышана как речь, ведущаяся из-под могильной плиты: Алесь Снопковский ложится, будто в гроб, положив на щиколотки веночек.

Время не наступило

«Королева бутербродов» разложена на нескольких персонажей, которых можно предположить в тексте: одинокая жаждущая внимания «королева» и трое повес, заглянувших к ней на огонек. А в «Трагикомическом романе» излияния героя, переделанного в героиню, Екатерина Белевич адресует мужчине, которого вытащила из зрительного зала, демонстрируя изрядную импровизационную свободу. Большинство пятикурсников родились уже после смерти СашБаша в 1988-м, но настоящее, оказалось, берет за сердце без разбора поколений.

И за ум: изощренную образность, виртуозную игру со словом самого значительного поэта русского рока, которая, увы, не всегда до конца слышна в любительских записях, здесь поняли и доносят во всей красе. Башлачев в песне «Как ветра осенние…» заявил: «Я хочу дожить, хочу увидеть время. Когда эти песни станут не нужны». Поэт волен в своих желаниях, даже самых парадоксальных, но премьера свидетельствует: и за его гробом это время не наступило.

Дмитрий Циликин, журналист