Медиамаг Сергей Матвиенко

Пообщаться с Сергеем Матвиенко удалось спустя почти год после нашумевшей публикации в «ДП» «Империя» Матвиенко: чем владеет сын губернатора Петербурга» (09.11.2009). В том материале, основанном на данных системы «СПАРК», приводился список компаний, совладельцем которых числился Сергей Матвиенко, а также экспертное мнение о возможной стоимости такого холдинга -- почти $1 млрд. Однако при подготовке той статьи собственного мнения Сергея Матвиенко получить так и не удалось.

С тех пор структура и состав компаний холдинга «Империя» практически не изменились. Да и в поле зрения СМИ его глава за прошедший год попадал не часто. Например, через прессу персону Сергея Матвиенко безуспешно попытались втянуть в конфликт вокруг некоторых арендаторов Хасанского рынка. В апреле 2010 года много шума наделала новость о внедорожнике, въехавшем в витрину на Невском пр., за рулем которого оказался некий Матвиенко. Тогда Сергей вынужден был опровергать свое отношение к этому инциденту, пока не выяснилось, что витрину таранил его однофамилец -- Михаил Матвиенко, (пасынок российско-украинского миллионера Вадима Новинского). Затем в июле прошлого года Сергей Матвиенко покинул пост вице-президента банка «Санкт-Петербург», который занимал с 2003 года, что тут же вызвало ворох догадок и версий, касающихся причин и последствий такого шага. В октябре структуры холдинга Сергея Матвиенко продали «МегаФону» свою долю в ЗАО «Метроком» -- эту сделку журналисты также не обошли вниманием. Последний новостной повод -- состояние в 4,9 млрд рублей и 486-е место в списке 500 российских миллиардеров, составленном журналом «Финанс» по итогам 2010 года. Однако, как выяснилось в ходе личного интервью, Сергея Матвиенко гораздо больше интересуют те бизнес-направления, о которых в СМИ почти не упоминается.

Сергей, первый вопрос прямой: вы сами согласны с оценками экспертов в отношении ваших активов? Насколько цифры $1 млрд или 4,9 млрд рублей соответствуют действительности?

--Вопрос насколько прямой, настолько же и банальный. Конечно, мне эти оценки не понятны. Более того, у меня у самого вопрос: а кто эти самые эксперты? Что они оценивали? Как?

После того как меня стараниями «ДП» одним махом произвели в долларовые миллиардеры, у меня возникло подозрение, что оценщиком был сам журналист. Взял красивую цифру, задал своим знакомым пару вопросов типа: «Может ли у Сергея Матвиенко быть миллиард?» Те отвечают: «Не знаем, но может быть». Вот вам и «экспертное» мнение.

В действительности любому бизнесмену известно, что все эти рейтинги притянуты за уши. У любого бизнеса есть активы, есть пассивы, есть кредиты, о которых, естественно, в рейтингах не упоминается.

Вспомните самый наглядный пример -- человека, который много лет гулял по всевозможным рейтингам и спискам миллионеров. А теперь потонул в долгах и невозвратных кредитах так, что просит больше «не считать его бизнесменом».

Вы о Сергее Полонском? Вы с ним знакомы?

--Конечно, о Полонском. Все помнят приписываемую ему фразу: «Все, у кого нет миллиарда, могут идти в жопу». И где он оказался теперь? А самое интересное -- где те эксперты и журналисты, которые его в Forbes и «Финансе» неведомым состоянием наделяли? Они что, не понимали, что все его миллиарды кредитные? Исходя из этого грош цена таким рейтингам. Конечно, я на них смотрю. Но скорее с юмором и иронией.

С Сергеем мы знакомы. И мне лично даже жаль, что его азарт и в какой-то степени авантюризм привел к нынешним последствиям. Он очень предприимчивый и креативный человек, но я считаю, что в бизнесе любой креатив должен сочетаться с взвешенной финансовой политикой, тогда и не придется из бизнесменов самоотчисляться.

Можете вы все же оценить свои активы?

--Опять вы за свое! Откуда такой интерес к деньгам в чужом кармане?

Даже если бы и захотел -- не смог бы вам конкретную цифру назвать. Во-первых, сейчас мы проводим внутренний аудит всех своих компаний и проектов. Кризис существенно изменил ситуацию со спросом и предложением на различных рынках. Например, девелоперские проекты, подготовленные до кризиса, сейчас нуждаются в полной переработке -- вплоть до смены изначальной функции объекта. Во-вторых, как и любой цивилизованный предприниматель, я развиваю бизнес на кредитные средства, а банковские ставки изменились, от каких-то кредитов пришлось отказаться, какие-то реструктуризировать. И в-третьих, многие мои проекты реализуются в партнерстве, значит, и стоимость проекта ценна именно этим партнерством. Если продавать его по частям, он никому не нужен, а значит, и ценности никакой не имеет.

Вот и получается, что при таком раскладе сейчас оценивать мой бизнес -- это очередной выстрел в небо.

Но аудит для чего-то проводится? Будете что-то продавать?

--Любой предприниматель всегда готов что-то продать! Иначе это не бизнес. Но в нашем случае цель другая. Аудит необходим для того, чтобы произвести реструктуризацию холдинга, сделав его более эффективным, гибким и восприимчивым к инновациям. Не исключено, что это потребует и некоторого ребрендинга обновленной группы.

Тогда расскажите, на какие инновации вы делаете ставку.

--В принципе нам интересны любые инновационные идеи и продукты. Просто потому, что это такой же товар, только пока без красивой упаковки и налаженного сбыта.

Венчурный бизнес, построенный на коммерциализации инноваций, -- один из самых доходных в мире. На него и ставка.

Венчурные инвестиции и самые рискованные, не боитесь разориться?

--Конечно, если вбухать все деньги в один-два проекта, так и произойдет. Но мы-то собираемся по­строить систему культивации сотен, а то и тысяч новых идей и проектов в разных сферах.

Конечно, будет создан наш собственный венчурный фонд. Но главной его задачей будет не вложение в какие-то конкретные стартапы, а привлечение к ним соинвесторов и других венчурных капиталистов через собственные гарантии. Такой своеобразный институт развития.

Будем строить систему поиска и точечного выращивания талантливых молодых ребят, которые через 5 лет, окончив вузы, уже смогут сами вести нормальные инновационные проекты.

Наша совместная задача -- максимально повысить их капитализацию, чтобы при выходе из проекта получить максимальный доход.

Хотите сделать науку и инновации модным молодежным трендом?

--Совершенно верно! Но не только модным, а еще и высокодоходным. Чтобы 25-летний парень или девушка понимали, что не нужно уезжать на Запад для того, чтобы там набраться опыта, самореализоваться и получать достойные деньги.

Все это можно получить и здесь -- через создаваемую нами соцсеть: не покидая Петербург, они смогут участвовать в проектах международного уровня. И не они будут искать работу за границей, наоборот -- зарубежные заказчики будут приезжать к ним, чтобы заключить контракт.

Главная цель -- дать молодежи возможность для максимальной самореализации. Пусть докажут, что они интеллектуальная элита, и поверят, что торговать идеями и знаниями -- это не зазорно, а, наоборот, мегакруто! Причем чем дороже ты продаешь свои мозги, тем больше к тебе уважения!

Вы упомянули социальные сети как инструмент развития своего бизнеса. Считаете его перспективным?

--Перспективным? Не то слово! Социальные сети и медиа -- это огромная индустрия, которая стремительно развивается во всем мире и генерирует колоссальные денежные потоки. Марк Цукрберг с его $4 млрд -- наглядный пример этого тренда.

Я однозначно определил социальные медиа как одно из ключевых бизнес-направлений. Именно они станут предметом основных инвестиций в ближай­шие несколько лет.

Хотите, угадаю ваш следующий вопрос? Конечно же: «Какой объем инвестиций вы вложите в новые медиа?» Видите, я уже журналист не хуже вас (смеется). Инвестиции могут составить десятки миллионов долларов. Большего пока не скажу -- это предмет переговоров по созданию новых партнерств и компаний в этой сфере.

А есть ли у вас как инвестора интерес к другим СМИ?

--Есть, в наше время поголовной информатизации СМИ, как и все остальные медиа, безусловно, инвестиционно привлекательны. Но далеко не все из ныне существующих медиа имеют шанс выжить, и вкладываться в них бесполезно. Качество современных журналистов крайне низкое, а кадры в этом бизнесе -- все! Возможно, придется мне заняться и этим направлением. Пока вы, журналисты, не научитесь создавать контент, за который потребитель с удовольствием будет платить (не важно -- деньгами, просмотром канала или заходами на ваш сайт), никакой инвестор к вам не придет.

Научитесь делать не чернушные, по несколько раз переписанные придумки типа «Сергей Матвиенко -- наркоман», а качественные, проверенные материалы, заряжающие людей на позитив. Причем этот позитив -- это когда через обсуждение находится выход из конфликтной ситуации. Тем и хороши социальные медиа, что они позволяют сформировать коллегиальное мнение в отношении какой-то проблемы. А уже опираясь на это мнение можно строить алгоритм решения этой проблемы.

Пока, увы, в России, в отличие от западных стран, нет медиаструктур, способных на подобную социализацию. Потому у нас и медиамагнатов нет. Нефтяные, торговые или строительные магнаты есть, а вот медиамагнатов, подобных, например, Руперту Мердоку, нет!

Вы готовы стать медиамагнатом?

--Ну, до медиамагната мне еще далеко, давайте я пока буду скромным медиамагом (смеется).

Тогда расскажите, как вас увлекла магия кино?

--Кино мы заинтересовались в 2007 году, когда этот бизнес был явно на подъеме. К съемочному периоду подошли летом 2008 года. Хотя мне и было понятно, что начинались не лучшие времена для стартапов, отказываться от этого направления было бы глупо -- оно чрезвычайно перспективно. В итоге решили сначала отработать все схемы на первой картине, а после говорить о развитии бизнеса.

Эта стратегия, кстати, оказалась выигрышной. Дело в том, что сейчас в кино наличие железа (камер, павильонов и т.п.) -- не определяющий фактор. Главное -- это люди, которых вместе с техникой не закупишь. В итоге на проекте мы активно пользовались аутсорсингом, вплоть до мировой кооперации -- это, кстати, тоже пример формирования инновационных рабочих групп под конкретный проект, о которых я уже говорил. Часть графики делали в Италии, звук в Англии, музыку в США, павильоны арендовали в Петербурге.

В итоге наш опыт показал: для производителя кино будущее не в построении стационарной производственной базы, а в создании логистической схемы, которая позволит использовать все лучшие наработки и лучших специалистов на сегодняшний день.

Все упирается и в кадровую проблему, потому что лучших под одной крышей за разумные деньги не соберешь, поэтому мы строим продюсерскую структуру, у которой нет формальных ограничений -- таких как площадь собственных павильонов, количество техники и так далее. Это интеллектуальный центр, обеспечивающий производство десятков картин на уже существующей производственной базе, как российской, так и зарубежной. Наш первый фильм показал, что это реально.

А как развивается ваш спортивный проект -- «М-1»?

--Более чем успешно, и это, прежде всего, заслуга моего партнера в этом бизнесе -- Вадима Финкельштейна. Ему удалось заключить контракт на трансляцию наших боев с одним из крупнейших платных телеканалов США -- Showtime. Этот канал имеет 20-миллионную аудиторию в 130 странах и транслирует бои таких звезд, как Майк Тайсон.

Прокомментируйте события прошедшего 2010 года?

--С банком «Санкт-Петербург» просто логически завершился многолетний период сотрудничества. У банка свои задачи, у меня как бизнесмена теперь свои. Не исключаю, что со временем наш холдинг выберет ключевого банковского партнера, но пока этот вопрос в стадии переговоров.

По «Метрокому» -- это как раз пример коллегиального решения, когда сделка удовлетворяла интересам всех ее участников.

Ну а комментировать тот бред, который раздули журналисты вокруг якобы моих интересов пятилетней давности к какому-то арендатору Хасанского рынка, и вовсе смешно. Ежедневно к нам в холдинг поступают десятки предложений о партнерстве -- естественно, что большинство из них ни к чему не приводят. Я даже не в курсе многих отказов, поскольку это компетенция топ-менеджеров.

Так вот, полагаю, что связывать через много лет какие-то свои проблемы с общением со мной -- по меньшей мере смешно. Это как пример с огурцами из книжки «Физики шутят» про сравнительную логику: среди людей, родившихся в 1900 году и евших огурцы, смертность составила 100%. Вывод -- огурцы смертельно опасны.

Из этой же серии и все попытки связать мой бизнес с должностью Валентины Ивановны Матвиенко. Мы с вами уже 3 часа разговариваем о сферах моих интересов, вот и объясните, например, какая связь между контрактом с американским ­телеканалом и Смольным? Может, и его мама-губернатор пролоббировала?

Уверен, что найдутся блогеры, которые найдут эту мистическую связь!

--Шутки шутками, но вы, журналисты, должны адекватно излагать информацию.

У нас в руководстве страны достаточно людей, чьи дети -- успешные менеджеры или предприниматели, и что? Многим из таких детей за 30, и они строили свою карьеру многие годы. Помогали ли им родители? В каком-то смысле да: если ребенок с детства видит, как его отец или мать вкалывают по 20 часов в день, у него появляется огромный стимул как минимум быть не хуже! Доказать, что ты сам чего-то стоишь, -- это огромная мотивация. Если вам покажут сына учителя английского, который не смог выучить этот язык, то вы первые засмеете и его, и родителя. Чем же управленцы или организаторы бизнеса хуже?

Исходя из того я бы посоветовал журналистам быть более профессиональными и как минимум попытаться лично пообщаться с персонажем своего будущего материала, а не за глаза строчить «сенсационные статьи». А то получается как с неким Матвиенко, который на джипах в витрины на Невском въезжает (смеется).

Вы, кстати, с этим Михаилом Матвиенко не встречались??

--Пока нет, да и не вижу смысла -- не могу же я его заставить сменить фамилию. Пускай за меня развлекает желтую прессу.