Вторая сцена Мариинского театра стала всем очевидным фактом. "ДП" со всех сторон рассмотрел, что получилось после 9 лет строительства.
К сожалению, пресс–служба ФГУ "Северо–Западная дирекция по строительству, реконструкции и реставрации", вопреки первоначальным договоренностям, отказалась допустить на объект журналиста и фотокорреспондента "ДП", после того как узнала, что текст материала не будет согласован. Поэтому совместно с экспертами нам пришлось оценить то, что видно снаружи.
"Не сомневаюсь, что там будет прилично сделанный интерьер, а человек, оказавшись внутри, испытает восторг. Но и снаружи здание не должно угнетать и давить своей массой.
Проблема второй сцены в том, что концепт здания уже устарел. Театр должен в первую очередь обладать некой оригинальной идеей. Идея ценится выше всего! Строить театры как всегда, строить как раньше, как века назад — то есть строить здание, которое представляет собой коробку (здесь можно говорить без кавычек, потому что это на самом деле коробка с дырками из стекла), — уже нельзя.
На фото: Строительство второй сцены Мариинского театра.
Сегодня функциональность театрального здания должна непременно сочетаться со сценарием пространства. Если сценария нет, человек, подходя к театру, испытывает угнетение примитивной массой, которая давит его чисто психологически.
Можно по–разному относиться к тому, что сделал Доминик Перро, признавать его или отвергать, но его проект в первую очередь и предлагал сценарий пространства, в котором здание не упаковывалось в стандартную коробку — узорчатую, декорированную или стеклянную.
Уже многие годы в Европе оперные здания строятся именно так. К примеру, в Осло, даже не войдя внутрь, человек ощущает себя участником некоего театрализованного действия на фоне панорамных видов норвежской столицы.
У здания Перро тоже не было жесткой границы между физическим интерьером и экстерьером. Можно было оказаться под золотистой вуалью, хотя на самом деле человек еще находился на улице. Концепция многослойности — важнейшее качество новой архитектуры, к которой в России нужно хотя бы сделать первый шаг.
В массовом сознании (и это пока проблема и для жителей Петербурга) здание должно заполнять собой все пространство — от одной кромки стены до другой кромки стены. Но это не обязательно!
Воздушная вуаль Перро и коробка, катастрофически поглощающая пространство, от которой становится тесно в окружении, — это две большие разницы. Новые театры строятся редко. Поэтому каждое новое театральное здание — событие.
На театрах тестируется готовность города мыслить по–новому. И строить театр по стандартам прошлых веков, без качественно новой идеи организации пространства, означает отказ от попытки поднять планку городской архитектуры на уровень нашего века".
Григорий Ревзин, архитектурный критик:
"Если судить по тому, что есть на настоящий момент, то ничего, кроме плохого, сказать не удастся. Понятно, что сама по себе эта архитектура ценности не имеет. Очень большой объем, который совершенно никак не соотносится с тем, что рядом. Здание не вписывается в город не только в смысле стилистики — оно просто по качеству не вписывается.
В Торонто очень похожая опера, только поменьше. Такой большой универмаг. Не надо в этом здании искать какие–то достоинства. Особенно сейчас — все–таки в проекте есть несколько фенечек, которые еще не построены. Там будет более сложная структура крыши, фойе, вход — в итоге ЭТО не будет монументально большой коробкой. Но в основе тем не менее все равно очень простая функциональная архитектура.
Но тут в чем парадокс. Есть, к примеру, Сиднейская опера. С архитектурной точки зрения — шедевр, символ Сиднея, как туристической аттракцион работает поразительно. Но в оперной географии она не считается такой важной. Там нет Гергиева. Гергиев — важнейший факт сегодняшнего Петербурга. Если бы его не было, то никакой Мариинки–II вообще бы не было. Понятно, что под него дали деньги, в него верят, Путин его любит… И пытаться навязывать ему что–то…
Знаете, вот человек почему–то решил купить джип. И ты как эксперт можешь ему рассказывать, что "мерседес", может быть, поинтереснее, чем корейский автомобиль. Но ты все равно не сможешь заставить человека купить вместо джипа спортивное купе. Валерию Гергиеву нужен функциональный театр, в котором архитектура не отвлекала бы на себя внимание, а главным было бы содержимое этого театра. Гергиев изначально исходил из того, что нужна опера, которой удобно пользоваться. Он понимает, как ей пользоваться, и считает, что это лучшее решение.
А окончательно будет понятно, зачем все это, когда Мариинский театр будет открыт и Валерий Абисалович там сыграет. Я, честно, думаю, что, когда это произойдет, до определенной степени это здание преобразится.
Проект Перро был бы архитектурным событием. Но его просто не удалось реализовать из–за бешеного сопротивления бюрократического бизнеса. Они утверждали, что это нельзя построить. Это смешно. В Пекине за это время построили оперу в 4 раза сложнее. Там тоже огромная оболочка плюс гигантское блюдце озера, под которым находится фойе со стеклянным потолком. А прозрачный потолок — это и есть дно бассейна".
