"Деловой Петербург". Глава Карелии Александр Худилайнен: нужно вернуть доверие инвесторов

Александр Петрович , как вам в Карелии?

— Если говорить об обустройстве быта, то я получил в аренду квартиру в центре Петрозаводска. Жена живет со мной в Карелии, сын и внуки — в Петербурге. На работу ухожу в 7:30 утра, возвращаюсь после 10 вечера, часто приходится ездить в командировки. Сплю по 6 часов в сутки.

Сначала меня поразили огромные просторы Карелии. Вспоминаю свою первую поездку по отдаленным районам. Представьте: начало июня, 20 градусов тепла. Приезжаю на аэродром в костюме, а мои коллеги в теплых куртках. Признаюсь, удивился, но через 3,5 часа, когда мы прилетели в район за полярным кругом, все понял. Там было всего 5 градусов тепла.

Самым, пожалуй, неприятным открытием стали отношения между властью и населением. Оказывается, в Карелии власть редко общалась с жителями. Сейчас начинаем собирать в различных районах по 200–300 человек, разговаривать. И постепенно отношение меняется. Ведь недостаток информации приводит к большому напряжению в обществе, и надо, чтобы все это понимали. В Карелии необходимо в первую очередь вернуть доверие жителей к власти. По косвенным признакам понимаю, что процесс уже пошел.

Как сложились отношения с местной элитой?

— Наверное, это была одна из сложнейших задач — найти взаимопонимание с элитами. Некоторые восприняли мое появление в штыки, проверяли на компетентность. Но, отработав главой администрации района больше 10 лет и спикером парламента, имел определенный опыт. Часто вспоминается фраза Виктора Зубкова: "Тот, кто отработал в сельском хозяйстве, может работать где угодно". Он прав, но отчасти. Кто отработал главой муниципального района, может работать где угодно. Там жизнь заставляет разбираться во всех темах.

Как складываются отношения с ЗС Карелии?

— Парламент состоит из шести фракций, есть и независимые депутаты, у всех свое мнение. Это умные творческие люди, многих можно рассматривать на должности министров. По принципиальным вопросам мы всегда договариваемся. Это главное. Они видят, что мы пришли работать, а не заниматься политиканством или притеснением бизнеса.

Вы привезли с собой всего несколько человек. Как это восприняли местные чиновники?

— Не скрою, у меня были готовые свои специалисты и в ЖКХ, и в здравоохранении, и в строительстве. Но привезти с собой несколько десятков человек было бы неправильно. Надо было использовать местные кадры. Поэтому с собой привел всего пять человек, и мне не стыдно ни за одного из них. Доверие и уважение к нашей команде со стороны местных властей растут, хотя поначалу было разное. Мой принцип подбора кадров — профессионализм и преданность работе. Не будут справляться — возьму других.

А почему вы назначили сенатором от республики Сергея Катанандова (экс–глава Карелии)? Весьма неоднозначная фигура.

— Сергей Катанандов — это целая эпоха со своими плюсами и минусами. Он хорошо знает специфику любой территории Карелии, дает ценные советы, у нас полное взаимопонимание. И потом это был один из немногих, кто сразу протянул руку помощи, когда я пришел.

Вы часто общаетесь с вашими коллегами из Ленобласти?

— Стараюсь чаще общаться с друзьями, но по этическим причинам ни во что не вмешиваюсь и ничего не комментирую. Поначалу ко мне часто обращались с просьбами повлиять на те или иные вопросы, но я отказывался, и постепенно это сошло на нет.

Но вот что особенно было приятно: на сессии гатчинского совета районные депутаты единогласно проголосовали за присвоение мне звания почетного жителя Гатчинского района. Когда уже ушедшему руководителю оказывают такую честь… Ради этого стоило не спать ночами, тратить здоровье, нервы, силы.

Что из вашего опыта работы в Гатчинском районе вы перенесли в Карелию?

— История в чем–то повторяется. Гатчинский район, конечно, гораздо меньше, чем Карелия, но в чем–то был на нее похож, когда я там начинал работать 17 лет назад.

Представьте: 4 месяца сидят без зарплаты бюджетники, куда ни посмотришь — везде провал. Мы каждую тысячу рублей тогда делили всей администрацией, ругались, куда же ее направить — на зарплаты или коммуналку, например.

Сейчас ситуация иная. Налоговый потенциал Гатчинского района в 3 раза выше годового консолидированного бюджета.

Надеюсь, удастся переломить ситуацию и в Карелии. Сегодня это дотационная территория. Чтобы к нам пришел инвестор, надо вдохнуть жизнь в муниципалов, которые были изгоями на протяжении многих лет, возродить уважение к местному самоуправлению, восстановить доверие людей, консолидировать элиты и самое главное — доказать перспективность ситуации в Карелии.

Инвестор здесь не уверен в завтрашнем дне. Мы должны убедить его, что проводим правильную политику, что настроены на хорошие взаимоотношения, что правила игры не будут меняться, что никто не будет наезжать и требовать что–то сверх положенного по закону. Тогда ситуация изменится.

А на федеральную поддержку рассчитываете?

— Безусловно. Есть определенные реверансы со стороны федерального центра, показывающие, что Карелия небезразлична. Я объехал десятка полтора разных министерств, и ни в одном отказа во встречах и переговорах не было. Думаю, сокращения финансирования со стороны федерального бюджета не будет, мы даже надеемся на увеличение.

Хотя, конечно, в этом году роста бюджета за счет собственной налоговой базы ждать не приходится. Тут далеко не все благополучно.

Из–за изменений в Налоговом кодексе, которые касаются консолидированных групп налогоплательщиков, у нас выпали налоги от "Карельского окатыша" — предприятия группы компаний "Северсталь" Алексея Мордашова. Теперь оно платит основные налоги в Вологодской области. В итоге мы потеряли более 2,5 млрд рублей.

В общем, пока едва сводим концы с концами. К сожалению, надо с этим смириться, затянуть пояса и работать над тем, чтобы сюда пришли инвесторы.

Недавно совладелец птицефабрики " Синявинская " Никита Мельников купил в Карелии птицефабрику и хлебозавод. Кого еще стоит ожидать из ваших знакомых из Ленобласти?

— Никита Мельников очень талантливый бизнесмен. И он тоже хочет гарантий и стабильности. Он пришел в Карелию под мое честное слово.

Сейчас заманиваем компанию, которая занимается сборочным производством агрегатов лесотехники.

Думаю, совсем быстро привлечь инвесторов не удастся. Для начала надо восстановить их доверие.

Мне уже довелось два выходных дня потратить на то, чтобы ездить по всей Австрии за инвестором, который пытался в Карелии завод построить, а ему вдруг резко изменили правила игры. Естественно, он развернулся и ушел. Но надеюсь, что в итоге вернется.

На закон об инвестиционной деятельности вас вдохновил опыт Ленобласти?

Такие законы работают во многих регионах, например, в Калужской, Новгородской областях. Мы несколько расширили количество параметров, по которым инвесторы смогут получить преференции: субсидии из республиканского бюджета на частичное возмещение затрат по уплате процентов по кредитам, инвестиционный налоговый кредит.

Раньше в Карелии был закон, который давал льготы, но никого не волновало, окупился ли вложенный капитал. Мы даем льготы именно на период окупаемости: 5, 10, 15 лет. Неважно. Я думаю, благодаря такому подходу инвесторы лучше защищены. Кроме того, повышенные льготы получат и те, кто придет в отдаленные районы Республики Карелии.

Что может предложить Карелия инвесторам?

— В Карелии только в поставленных на учет месторождениях запас полезных ископаемых оценивается в 17 трлн рублей. Например, на месторождении возле Онежского озера запас никеля троекратно превышает запас никеля в Норильске.

Ученые говорят, что это малая часть, нужна доразведка. Нужно понимание, как и где это будет перерабатываться. Добыть и вывезти на Кольский полуостров или в Череповец — это одно дело. Нам интересно построить перерабатывающие комбинаты здесь. Это тысячи рабочих мест и миллиарды налогов.

Скажу больше, по последним разработкам оказалось, что в Карелии есть золото, а рядом с Белым морем есть алмазы. А один ученый объяснил, что даже нефть есть в Карелии, просто ее пока не нашли.

Сейчас мы выбираем стратегического партнера–инвестора, с кем будем сотрудничать по нескольким месторождениям на ограниченной площади. Среди интересантов есть "Норильский никель". На нас выходят и представители иностранного бизнеса.

А что препятствовало, допустим, несколько лет назад?

— Что скрывать, не имея газификации, энергетики, транспортной структуры, работать тяжело. Хотя, конечно, вопрос с "Газпромом" мы только что решили, а ведь соглашение лежало без реализации больше 5 лет.

Дело за малым, если это так можно назвать. В 1950–е годы уже строили гидростанции для обеспечения Севера энергией, однако затем этот проект забросили. Планировали и строительство атомной станции в 2007–м, но в силу разных причин до сегодняшнего дня так ничего и не вышло.

Наша попытка будет третья. На это нужны силы и упорство. Надеюсь, что удастся добиться положительного результата, потому что это откроет для Карелии новые перспективы.

Сейчас Петербург и Ленобласть занимаются развитием промышленных площадок. В Карелии планируется такая работа?

— Да, сегодня есть понимание, на каких площадях бизнесу будет интересно работать и где, соответственно, надо построить инфраструктуру за счет привлеченных средств. В этом году уже начнем подготовку территорий. С нами готов сотрудничать Внешэкономбанк.

Например, Калуга в 2005 году взяла кредит у ВЭБ 12 млрд рублей. На эти деньги была выстроена инфраструктура на 10 площадках. Что мы видим сегодня? По сравнению с 2005 годом регион увеличил свой налоговый потенциал в 8 – 9 раз. Это классическая и очень успешная схема, и мы будем ей следовать.

Финляндия — ваш ближайший сосед. Финские бизнесмены проявляют интерес?

— В правительство Карелии уже подано 35 заявок на реализацию инвестиционных проектов. Это только за последние полгода. Ряд из них исходит от финского бизнеса. Если хотя бы часть удастся реализовать, это отличный результат. На сегодняшний день бизнес очень осторожно начал присматриваться к республике.

Мы надеемся и на финнов, хотя опыт показывает, что они крайне тяжело принимают решения. Сто раз обдумают, сто раз возьмут тайм–аут, сто раз в глаза посмотрят, пока решатся вложить деньги.

Но мы пошли по нестандартному пути. Я решил назначить одного активного финского бизнесмена своим советником, потому что финнам со своими общаться проще.

Очень помогает и торговое представительство России в Финляндии, которым руководит карел — Валерий Шлямин. В 1990–х годах он работал в карельском правительстве.

В лесном комплексе какие–то нововведения будут?

— Будем наводить порядок. На сегодняшний день это непрозрачный бизнес. Огромная республика, имеющая колоссальные запасы леса, не получает от этого никакой прибыли. Простые подсчеты: леспром получает 600 млн рублей дотаций из федерального и республиканского бюджетов, а платит в виде налогов около 200 млн рублей в год.

Эта ситуация категорически неприемлема. За ближайшие 3 года надо довести налоговые платежи хотя бы до 1 млрд, и мы понимаем, как это сделать.

Непросто и с добычей ископаемых. Например, до моего прихода было выдано 322 лицензии на работу карьеров, а работало только 43 карьера. Сейчас будем отзывать лицензии у тех, кто не занимается производством.

В Карелии банкротятся сразу два ЦБК — Питкярантский и Кондопожский. С Кондопожским все  понятно, там привлечен банк "Санкт–Петербург" . А что делать с остальными?

— Многие ЦБК имеют технологическую идеологию 1970–х годов прошлого века, поэтому себестоимость их продукции уже не выдерживает конкуренции с современными комбинатами. Конечно, нужно думать о модернизации, искать инвесторов, чем сейчас и занимаемся.

Мы ведем переговоры с финнами, были в Австрии, где видели современные заводы по глубокой переработке древесины. Кстати, недавно посетили современный ЦБК в Германии, построенный в прошлом году. Он производит 640 тыс. т целлюлозы в год, и там работает всего 150 человек.

Бедная с точки зрения лесных ресурсов Германия смогла себе позволить поставить такой завод с ввозом сырья в радиусе 800 км. И это оказалось сверхрентабельно.

Мы надеемся что–то подобное сделать в Карелии. Но нам нужно добиться того, чтобы кпд лесных площадей вырос в разы.

Прибалтика после выхода из состава Советского Союза снимает в 3,7 раза больше древесины с единицы площади, чем мы. У нас сегодня интенсивность работы в лесу почти в 6 раз меньше, чем в Скандинавии. Разница в чем? Лес вырос, мы вырубили что можно и что нельзя, затоптали и ушли.

В Скандинавии и Прибалтике за период вырастания леса, а это 80 лет, за сырьем заходят 4 раза. Сначала вырубают все, что не нужно, затем кустарники, следующий раз выбраковывают некачественный лес, и в 4–й раз вырубают прореженный выстоявшийся красивый лес. Они используют весь материал, а мы — только сосну и елку.

Нам нужно в первую очередь менять отношение к лесному ресурсу.

У Карелии большой туристический потенциал, однако больших доходов от туризма в бюджете нет. Как вы планируете работать в этом направлении?

— Карелия — это две Австрии или две Ленинградские области, 60 тыс. озер, 27 тыс. рек. У нас водится уникальная рыба. В год Карелию посещает 1,7 млн туристов, из них 560 тыс. останавливаются на турбазах и в гостиницах, остальные — дикарями.

Я знаю одного бизнесмена, который более 20 лет каждое лето с семьей бросает все на 10 дней, высаживается около границы с Финляндией и спускается по рекам в Белое море. Говорит, что испытывает колоссальное чувство наслаждения и восторга. И таких туристов с каждым годом становится все больше.

Безусловно, мы будем развивать инфраструктуру. Сейчас подписываем соглашение с Ростуризмом, чтобы затем войти в государственные программы, участвовать в различных грантах. Недавно в Москве проводил переговоры с серьезными туроператорами. Думаю, через пару лет это должно выстрелить и в экономическом плане.

В Карелии множество мест, которые надо показывать людям. Это не только Валаам или Кижи.

Недалеко от Сортавалы есть карьер площадью 450 на 150 м по добыче мрамора — Рускеала. В начале 50–х годов прошлого века его забросили за нерентабельностью, и за это время он превратился в помойку.

Нашелся предприимчивый человек, который получил разрешение, сделал землеотвод, вычистил карьер, сделал дорожки. В результате за прошлый год его посетили 70 тыс. туристов. Этот бизнесмен построил там гостиницу, собирается построить еще одну, а также горнолыжный центр.

Более того, 90% туристов едут на Соловки через Беломорский и Кемский порты. Там только начинает строиться инфраструктура, гостиницы, но достойных условий нет. А желающих приехать на Соловки с каждым годом становится все больше.

В Кижи приезжают 4 месяца в году, потому что попасть туда можно только по воде. Несколько лет назад там побывал президент Владимир Путин и после визита принял решение выделить средства на инфраструктуру, в том числе транспортную, чтобы музей могли посещать круглый год.