"Деловой Петербург". Спектакль "Аладдин" в театре Музкомедии

Многолетние российские шашкозакидательские попытки состряпать настоящий мюзикл своими силами увенчались победой здравого смысла: театр купил в Вене лицензию на тамошний "Бал вампиров" Романа Поланского, спектакль согласно ее условиям перенесли с точностью до миллиметра — получился клон, по качеству неотличимый от оригинала. Что оценили и публика — дорогущий "Бал" окупился и приносит прибыль, и эксперты — пять номинаций на "Золотую маску". Теперь театр приобрел у польского театра Roma спектакль по мультфильму "Аладдин", сделанный под контролем правообладателя — Disney. Опять, хоть и не все, но — получилось.

Так вышло, что через пару дней после "Аладдина" я попал в Москве на другой лицензионный диснеевский мюзикл того же 8–кратного оскароносца Алана Менкена — "Русалочку". Есть в театре приемы с гарантированным эффектом, которые, хочешь или нет, все равно рано или поздно тебя подчинят. Когда в "Русалочке" в зеленоватой мгле сценической коробки — в морской пучине по условиям игры — сначала из–под колосников медленно по диагонали опускается тело утонувшего принца, героиня его подхватывает почти у пола (у дна) и, виляя хвостом, поднимает вверх, к земле, — дух захватывает независимо от того, что ты прекрасно видишь лонжи, на которых летают актеры. Когда в "Аладдине" все погружается в таинственную полутьму и под слащавый опус Менкена "Волшебный мир" по всему пространству зала начинает рассекать ковер–самолет с Аладдином и принцессой Жасмин — дух опять–таки захватывает.

Впрочем, "дух" в этом расхожем обороте разумеет всего лишь дыхание, физиологический процесс, к духовным переживаниям, вызываемым не трюком, но искусством, отношения не имеющий. А вот действительно дух начинает волноваться и ликовать, когда является Джинн — Дмитрий Лысенков. Он летает по сцене без всяких лонжей, мгновенно вспархивает на условные легкие лестницы султанского дворца и низвергается с них в каскадном танце. Актер, переигравший в Александринском театре немало великих ролей мирового репертуара, от Гамлета до Хлестакова, здесь с нескрываемым удовольствием транспонирует в жанр мюзикла свою излюбленную тему: гремучую смесь в человеке людского и дьявольского. Этот Джинн, конечно, Коровьев, демон–гаер, ехидно–остроумный и внутренне печальный, только вместо битого пенсне у него синий ирокез, панковская борода косичкой и дреды. Притом режиссер Войцех Кемпчиньски не настаивал на абсолютном следовании польскому оригиналу, так что Лысенкову предоставлена достаточная импровизационная свобода, которой он с блеском и пользуется — к немалому удовольствию зала, сразу и в охотку покоряющемуся Джинновым чарам.

Присутствие артиста такого класса само по себе просаживает остальных. Все, пройдя нешуточный кастинг, очень стараются, но, увы, и молоденький актер Игорь Кроль — Аладдин, и вообще 14–летняя девочка Алена Михаевич — Жасмин, и более опытные исполнители ролей султана, коварного визиря и прочих персонажей мультфильма и играют как в мультфильме или на дурном тюзовском утреннике. Но тем и силен точно просчитанный мюзикл, что, повторю, он тебя достанет, хоть бы и против твоей воли. Когда одалиски вьются, опахала колышутся, из пресловутой лампы идет фигурный дым, а акробаты в золоте бешено крутят сальто прямо на зал — впадаешь в то самое детство, ради которого и существуют спектакли для семейного просмотра.