"Деловой Петербург". Власть колбасы

Автор фото: Зыгарь Ирина

Тема совместности и взаимности власти и колбасы не нова — в советские времена колбаса была символом желанного корма для народа, в перестройку актуальной стала альтернатива колбасы и свободы, а сегодня граждане ностальгируют по временам, когда колбаса была из мяса, а власть — крепкой и управляла железной рукой.

Почему колбаса и свобода? Выбор колбасы — выбор материального в противовес духовному, в то время как советский человек, хоть и жил скромно, представлялся существом глубоко духовным и жертвующим материальным во имя высоких целей и идей — поэтому эмиграция в перестроечное время и могла быть оценена в терминах бегства за колбасой.
Колбаса и практики, сопровождающие ее потребление, знаменуют отношения советского народа и власти. Власть распределяет колбасу, поддерживая существующую в обществе иерархию — колбаса для народа и номенклатурная колбаса; власть контролирует потребление колбасы, организуя ограниченный доступ к ней (очереди, режим блата и т. д.). Власть контролирует производство колбасы — именно пресловутый ГОСТ является одной из причин гастрономической ностальгии по советскому и кажущегося высокого качества продуктов.
Поскольку одной из задач советской власти являлась именно необходимость быстрейшего перехода к некоему уровню жизни, который декларировался как коммунистический и который должен был быть не только соотносим с европейским и американским, но и превосходить его, то гастрономическое объяснение этого превосходства испытывающему регулярный дефицит в повседневной жизни населению лучше всего произошло посредством колбасы. Колбаса поддерживала утопичную топографию СССР — Москва являлась центром утопического пространства, в который устремлялись в мечтах либо действиях советские люди.
Сегодняшняя ностальгия по настоящей колбасе, которой спекулирует реклама, — яркий симптом тоски по настоящей власти —жесткой, тоталитарной, ставящей грандиозные смыслообразующие задачи, придающей одновременные оттенки страха и величия жизни маленького человека.