Благотворительность в России оказалась в огромных кризисных ножницах: с одной стороны, цены на лекарства, медоборудование и лечение с конца декабря выросли на 20, 50, а иногда и 100%, с другой — объем пожертвований в 2015 году упадет на 15 – 20%. Это если считать в рублях, при переводе в евро — а огромная часть товаров и услуг закупается за границей — ситуация выглядит еще более драматично. "ДП" выяснил у ведущих благотворительных фондов, что они собираются предпринять.
По данным исследования института Coutts (Million Dollar Donors Report), в России в 2013 г. объем пожертвований составил $1,1 млрд от 126 благотворителей (компании и частные лица, которые потратили на благотворительность больше $1 млн). По регионам официальной статистики нет, и общий рынок представители фондов оценивать не берутся. Однако в общем объеме пожертвований крупных фондов на Петербург приходится 3 – 6%.
Ничего хорошего в 2015 г. фонды не ждут. Помимо роста цен на медуслуги и продукты питания их волнует и тот факт, что некоторые компании–спонсоры уже известили фонды о сокращении или вовсе прекращении пожертвований. Но благотворители не опускают руки: они активизируют работу в Интернете, придумывают новые акции, обращаются в фармацевтические компании с просьбой о скидках и ищут альтернативные способы лечения в России. Но, несмотря на все это, людей, которым будет оказана помощь, станет меньше.
Дмитрий Даушев, директор по фандрайзингу и коммуникациям "Детские деревни SOS" (Россия)
Во время кризиса фондам не нужно пересиживать кризис. Сейчас работа должна меняться, необходимо сосредоточиться на частных жертвователях, то есть на населении. Если бизнес сворачивает свои благотворительные программы, то физлиц–доноров это коснется в меньшей степени.
Кроме того, фондам сейчас, как никогда, необходимо вкладываться в персонал. Возможно, стоит провести индексацию заработной платы, заботиться о своих специалистах, чтобы они не ушли из фонда. Потому что сейчас время, когда нужно работать по максимуму.
Основной посыл фондов должен заключаться в том, что если сейчас всем сложно, то как же тяжело людям, которым нужны была помощь до кризиса.
Сара Хагнауэр, сотрудник деревни "Светлана" (живут люди с особыми потребностями)
Пугают слухи, что система SWIFT не будет работать в России: уже достаточно непросто получать банковские переводы из–за границы, а банк заставляет нас менять евро на рубли по невыгодным курсам.
Нас пугает рост цен, в первую очередь на продукты. Денег хватает лишь на очень простой набор. Кроме того, опасаемся ситуации на авторынке: непонятно, сможем ли мы сейчас заменить старый грузопассажирский "соболь" на что–то более надежное. Кроме того, у нас есть две машины — легковая "рено" и микроавтобус "фольксваген", но запчасти теперь либо дороже, либо вовсе стали недоступными. А машины в сельской местности для нас просто необходимы. Все складывается из мелочей. В этом году мы запланировали покупку промышленной мясорубки, уже оплатили ее, но фирма из–за кризиса стала требовать с нас дополнительно 35% от стоимости. Мы решили, что сейчас не время заниматься такими покупками, все слишком непредсказуемо.
Пенсии наших подопечных, как и следовало ожидать, не выросли, а их семьи не в состоянии поднять сумму пожертвований.
Динамика роста пожертвований значительно меньше, чем в предыдущие годы. Впрочем, есть отдельные верные спонсоры, которым особое спасибо, что не бросают нас в тяжелые времена.
Юлия Колесниченко, менеджер по коммуникациям благотворительного фонда "Даунсайд Ап" (оказывает поддержку семьям, воспитывающим детей с синдромом Дауна от рождения до 7 лет)
Экономическая ситуация заставляет искать новые способы фандрайзинга. В декабре мы запустили акцию "Переверни мир": нужно сделать пожертвование на развивающие программы для детей с синдромом Дауна, перевернуть фото в социальных сетях, чтобы привлечь внимание и передать эстафету своим друзьям. Только в рамках этой акции мы собрали уже более 2,5 млн рублей на программы помощи нашим подопечным.
Людмила Баранова, руководитель проектов фонда "Помоги.Орг" (сбор пожертвований на острые и неотложные социально–медицинские нужды)
В нашей сфере декабрь считается самым удачным месяцем: количество частных пожертвований увеличивается в разы. Скачок валютных курсов не сильно испортил нам декабрь 2014 года, если говорить о частных пожертвованиях. Но многие компании сокращают благотворительные бюджеты на 2015 год или вовсе их убирают.
Среди наших подопечных основной удар пришелся на пациентов, страдающих эпилепсией или онкологическим заболеванием, которые нуждаются в применении не зарегистрированных в России лекарств. Так, препарат "Диакомит" против приступов эпилепсии в Германии стоит 660 евро за упаковку. И если при прежнем курсе рубля многие могли купить его самостоятельно, то теперь они придут за помощью в фонд. А фонду, в свою очередь, нужно собирать почти 650 тыс. рублей на годовую терапию для каждого пациента вместо докризисных 320 тыс. Вообще, все лечение за пределами России автоматически подорожало в 1,5 раза. И, даже если лечение таких пациентов проходит в России, многие нуждаются в оплате поиска донора костного мозга в случаях трансплантации, а это 18 тыс. евро.
Инвалидные коляски и технические средства реабилитации для инвалидов выросли в цене в 1,5 раза. Причем и на некоторые изделия российского производства. Цены на препараты иностранного производства, которые доступны в России, тоже начинают расти. Но не все: мы получили подтверждение от нескольких фармацевтических компаний, а также компаний, поставляющих медицинское оборудование, о намерении держать цены в течение 2015 года на прежнем уровне. Мы вынуждены были временно прекратить сотрудничество по проекту "Помощь детям, страдающим ДЦП" с несколькими иностранными реабилитационными центрами. При всех достоинствах этих центров мы уже не можем позволить сборы на такое дорогостоящее лечение.
Елена Мартьянова, руководитель пресс–службы фонда помощи хосписам "Вера" (поддержка хосписов)
В связи с резким изменением курса рубля в середине декабря фонд столкнулся с тем, что цены на медицинское оборудование, необходимое для помощи неизлечимо больным детям, существенно выросли. В начале года нам еще удалось приобрести несколько дорогостоящих аппаратов искусственной вентиляции легких и расходные материалы к ним по старой цене, но в феврале цены на это оборудование выросли уже примерно на 20–30%. В целом по рынку рост цен сильно отличается, кто–то оставил цены на прежнем уровне, а кто–то поднял на 50% и выше. Речь идет, в частности, о технических средствах реабилитации (многофункциональных кроватях, креслах, колясках и пр.) для детей, которые не могут сами сидеть, двигаться, иногда и дышать. К сожалению, большая часть медицинского оборудования и реабилитационных приспособлений производится за рубежом. Аналогов, подходящих для тяжелобольных детей, в России практически не производится. С каждым месяцем обращений семей с неизлечимо больными детьми за оказанием помощи становится все больше, и зачастую фонд является последним местом, куда обращается отчаявшаяся семья. Сложно планировать возможные варианты развития, но мы верим в то, что у нас с поддержкой благотворителей все получится и завтра. Единственный выход для фонда в данной ситуации — активнее собирать средства, привлекать большее количество людей к помощи пациентам хосписов. Особенно важны в такой ситуации регулярные платежи, подписаться на которые можно за 5 минут на сайте фонда — когда люди переводят по 100 рублей, но ежемесячно, и это дает возможность фонду планировать помощь.
Анна Косарева, директор по развитию благотворительного фонда Advita (лечение онкогематологических больных)
Последние несколько лет объем пожертвований достигал 300–310 млн рублей, тогда как в этом году хорошо, если удастся собрать 250 млн. С начала года многие компании, наши корпоративные жертвователи, начали пересматривать свою помощь: кто–то не открывает благотворительных программ, кто–то надеется вернуться к вопросу во второй половине 2015 года, а кто–то обещает помогать столько, сколько сможет.
На бизнес у нас приходится около 80% всех пожертвований, тогда как на Западе столько приходится на частных жертвователей.
Впрочем, в последнее время наметился рост объема средств именно от физических лиц, и это обнадеживает. Поэтому мы перестраиваем работу, в 2015 году планируем сделать упор на привлечение в жертвователи обычных граждан, которые пока не занимаются благотворительностью. Кроме регулярной рассылки писем по электронной и обычной почте и активизации работы в соцсетях мы вместе с крупным рекламным агентством прорабатываем план по привлечению новых частных благотворителей.
Урезать расходы нам не на чем, на обеспечение деятельности фонда мы и так тратим не больше 7%, тогда как по закону это около 20%. В связи с ожидаемым ростом стоимости лекарств на 30–50% мы обратились в мировые фармацевтические компании с просьбой о предоставлении благотворительной скидки на лекарства для подопечных фонда. Тогда рост стоимости препаратов не превысит 15–20%.
В приоритете у нас оплата поисков доноров костного мозга, затем оплата лекарств, стоимость которых не укладывается в бюджетную квоту, и оплата проживания иногородних пациентов НИИ им. Р.М. Горбачевой.
Осенью мы получили от города помещение площадью 500 м2, где сделаем социальный пансионат из 15 комнат. Это большое подспорье.
Фаина Захарова, президент благотворительного фонда спасения тяжелобольных детей "Линия жизни"
Работа стала более интенсивной, но пока мы справляемся с ситуацией. Я не могу сказать, что у нас пожертвований становится меньше. Но мы понимаем всю серьезность ситуации и стараемся придумать новые механизмы, расширяем географию привлечения средств, выходим в регионы, привлекаем новых партнеров. 95% детей, которыми мы занимаемся, — это дети со всей России. В зависимости от страны–производителя счета, которые поступают к нам в фонд на оплату медицинских инструментов, увеличились на 10–50%.
Совсем недавно к нам пришла пожилая женщина. Она принесла вязаные носочки, шоколадных зайцев и 1 тыс. рублей. И, когда я ее спросила: "Может быть, не надо деньги? Спасибо большое за зайцев, спасибо за прекрасные вязаные носки", — она спокойно сказала: "Нет, я могу!" Этот важный глагол "могу", мне кажется, должен стать ключевым для всех нас! Мы точно знаем: вместе мы все сможем!
Анастасия Залогина, президент фонда "Обнаженные сердца" (поддержка НКО, работающих с детьми с особенностями развития и их семьями)
Сейчас у нас идет фандрайзинговая кампания в поддержку команды фонда на парижском полумарафоне 8 Марта. Мы бежим в поддержку наших программ, в этот раз собираем деньги на первые в России комнаты сенсорной интеграции для детей с особенностями развития. И это первый год, когда мы уже собрали большую сумму задолго до поддержки медийных лиц, Натальи Водяновой и PR–кампании в СМИ. Первая такая комната будет открыта в Петербурге.
Илья Сметанин, директор центра "Работа–i" (поддержка и трудоустройство выпускников детских домов и молодых людей с инвалидностью)
С начала 2015 года полностью поменяли принципы и механизмы ведения социальной работы. Смещаемся от индивидуальной работы на первом этапе к групповой и за счет этого удлиняем цикл поддержки ребят. Если раньше максимум был 2–3 года, но в очень интенсивной форме на 20–30 ребят, то в нынешней ситуации это должен быть 5–6–летний цикл, но для 60–80 ребят. В итоге социальный эффект не станет меньше, при этом бюджет будет немного сокращен.
Рынок труда сейчас сжимается, поэтому мы в этой ситуации должны еще сильнее активизировать нашу деятельность. Так, совместно с НКО РООИ "Перспектива" и HeadHunter в конце 2014 года запустили Совет бизнеса по вопросам инвалидности в Петербурге для трудоустройства ребят совместно с руководством крупных компаний. Партнерами совета в Петербурге уже стали DPD, HeadHunter, Kelly Services, KPMG, Melon Fashion Group, OBI, Orkla Brands, PRISMA, "Балтика", комитет по труду и занятости населения Петербурга, "Юлмарт". Также мы создали собственные мини–социальные предприятия по ремонту и отделке, а также по клинингу — это бригады из выпускников детских домов и ребят с ограниченными возможностями. Каждой мини–бригадой руководит опытный профессионал — отделочник/специалист по клинингу, который к тому же способен мотивировать и учить ребят. Это хоть и сложно, но очень интересно. Кризис — он стимулирует к таким нестандартным решениям.
Зоя Попова, исполнительный директор благотворительного фонда "Выход в Петербурге" (содействие решению проблем аутизма)
Некоторые юридические лица, с которыми были предварительные договоренности, пересмотрели свое решение о пожертвованиях либо сократили размер пожертвований. У нас подорожали материалы для мастерских, в которых занимаются студенты. Если раньше центр тратил 15 тыс. в неделю, то в январе эти траты составили 20 тыс. рублей. Выросла стоимость на материалы для графической мастерской: например, акриловая краска, которая стоила 500 рублей, сейчас стоит 800, белила раньше стоили 500–600 — сейчас 1 тыс. рублей.
Станислав Юшкин, директор региональных проектов благотворительного фонда "Русфонд" (спасение тяжелобольных детей)
Если сравнивать лечение в Германии и в России, то у нас дешевле в среднем в 2 раза, но в некоторых сложных случаях альтернативы просто нет. Например, буллезный эпидермолиз, дети–бабочки. У них сверхчувствительная кожа, которую можно повредить даже прикосновением. В России такие дети не получают полноценного лечения: в редких случаях помощь от дерматологов — мази, перевязочные материалы. Чтобы лечить у таких детей сопутствующие болезни, даже зубы, приходится ехать за границу. У нас нет специалистов.
В этом году мы совместно с Детской городской больницей №1 откроем Петербургский центр по лечению детей с буллезным эпидермолизом. Семь врачей–специалистов разного профиля, от стоматолога до хирурга, из этой больницы в марте едут в Англию, где пройдут курс обучения в ведущих центрах буллезного эпидермолиза. После чего детей–бабочек начнут лечить в России.
