Гендиректор "Мегафона" Иван Таврин предложил ограничивать интернет-мессенджеры, так как ими могут пользоваться террористы — как раз в то время как Владимир Путин отбивался от настойчивых просьб молодежи зарегулировать Интернет. На самом деле запрет мессенджеров вовсю обсуждается и на Западе.
По мысли главы "Мегафона" Ивана Таврина, регулировать популярные мессенджеры типа WhatsApp, Viber и Skype нужно обязательно. "Этот рынок и в России, и в мире ждут изменения. Я думаю, что его нужно так или иначе регулировать. Безопасность должна быть превыше всего", — цитирует Ивана Таврина Интерфакс. Дело в том, что мессенджерами, как бы ни были они удобны, "пользуются, к сожалению, и террористы", говорит он.
Как правило, подобные инициативы в Сети вызывают ироническую или гневную реакцию. Все как-то уже привыкли к постоянным призывам депутатов и чиновников как-нибудь еще зарегулировать Интернет. Здесь, правда, выступает не представитель власти, а вполне себе бизнесмен. Который говорит также о том, что традиционные виды мобильной связи проигрывают бесплатным программам для общения, а значит, операторы теряют деньги, которые они вложили в развитие мобильных систем. Казалось бы, все ясно — человеку не нравится, что операторы тратят деньги на создание инфраструктуры, а зарабатывают на ней совсем посторонние люди, и он нашел популярную болевую точку, на которую можно надавить, то есть террористов. Ведь если так рассуждать, то террористы еще много чем пользуются. Например, покупают одежду и еду в магазинах, однако до продажи хлеба по паспортам у нас пока никто не додумался.
Однако вот что происходит тем временем в Великобритании: министерство внутренних дел собирается вносить в парламент проект билля о передаче данных, который заставит операторов мобильной связи и провайдеров отслеживать беседы в WhatsApp, Facebook, SnapChat и других сетях (и не только их, но и мобильные звонки, письма по электронной почте и данные об интернет-играх — вообще все, где общаются люди), хранить данные в течение года и применять незашифрованные методы передачи данных, то есть, короче говоря, принимать все меры для того, чтобы спецслужбы в случае необходимости могли прочитать все, что им нужно. Британские власти собираются сделать ровно то, за что принять ругать Кремль.
Надо сказать, что 3 года назад законопроект уже вносился в Палату общин, но был провален усилиями либерал-демократов. Как известно, на последних выборах провалились уже сами либерал-демократы, консерваторы получили подавляющее большинство и осенью намерены все-таки принять билль. Премьер-министр Дэвид Кэмерон прямо так и говорит: "В нашей стране не должно быть каналов коммуникации, которые мы бы не смогли прочитать". И он, и глава МВД Тереза Мэй в оправдание приводят ровно те же доводы, ссылаясь на террористов, у которых "не должно быть мест для безопасного общения".
И сейчас британская пресса вовсю обсуждает возможность полного блокирования популярных мессенджеров в стране. Правозащитники, естественно, выступают против. Правда, о выгоде операторов связи в Британии как-то особенно не пишут — то ли Иван Таврин честнее, чем зарубежные коллеги, то ли они там и правда в первую очередь с терроризмом борются.
Накануне же Владимира Путина много спрашивали про Интернет участники молодежного форума на Клязьме. Добрая половина вопросов от молодых людей была связана именно с этим, причем в ключе запретов и противостояния с Западом. Молодой учитель из Красноярска по имени Михаил в том числе спросил, не волнуется ли президент из-за того, что многие россияне зарегистрированы в зарубежных соцсетях и сервисах, которые "могут дезинформировать и даже вербовать людей", и "принимаются ли какие-то меры по ограничению в этой сфере деятельности". Учителя Михаила, как видим, занимают не террористы, а западное влияние, но суть не меняется.
Владимир Путин на это ответил — вопреки Дэвиду Кэмерону, — что ограничения "должны быть минимальными" и должны касаться только детской порнографии, пропаганды самоубийств и наркомании, а также исполнения "решений судов по отдельным категориям" (за этой формулировкой, видимо, должен скрываться экстремизм). "Мы никаких других ограничений не планируем, — сказал президент. — Нужно не запрещать что-либо читать, смотреть или слушать, а самим активно продвигать нашу позицию". Хотя, может быть, добродушное мнение Путина продиктовано в том числе тем, что многое из того, что собираются вводить в Британии, в России уже давно принято.
Получается, что существует как минимум три повода: террористы, западное влияние и банальная экономика. Но на выходе все равно получается запрет интернет-мессенджеров. Государства желают непременно знать, о чем разговаривают проживающие в них люди, а люди в свою очередь совершенно этого не хотят и постоянно придумывают все новые способы обмениваться сообщениями. Победить в "споре брони и снаряда", как известно, нельзя, во всяком случае окончательно, но локальных успехов добиться можно.
Разницу же здесь можно отметить такую: если в Великобритании билль о передаче данных становится предметом бурной дискуссии и встречает реальное сопротивление в парламенте, то в России вся дискуссия умещается, по сути, в один вопрос и один ответ в лагере на Клязьме.
