Кинооператор Сергей Астахов организовал крупнейшее в Ленобласти производство кроликов

Человек в расстегнутом черном полупальто, из–под которого выглядывает свитер крупной вязки, выходит на заснеженную обочину и тормозит оранжевый КамАЗ номер 0727 АЕТ, а потом, оказавшись в кабине, который уже раз рассказывает:

— Да дембель не отгулял еще.

— Да где служил–то? — спрашивает его дальнобойщик в майке–тельняшке.

— Да в штабе, писарем просидел, — отвечает человек в свитере, улыбаясь, как всегда, широкой доброй улыбкой.

Кто еще не вспомнил, это последние 3 минуты системообразующего русского фильма "Брат". Человек в свитере крупной вязки, конечно, Данила Багров — Сергей Бодров, а вот водителя играет сам оператор–постановщик "Брата" Сергей Астахов. Это единственная сцена, где Сергея можно увидеть в кадре. Притом что на его счету почти полсотни картин: от комедии "Влюблен по собственному желанию" с Олегом Янковским, появившейся еще на пике застоя, до недавнего фильма–катастрофы "Метро". Именно Сергей снял почти все фильмы Алексея Балабанова, на его счету документальный сериал ВВС "Планеты" и т. д. и т. п.

Тогда, на съемках "Брата", Сергей просто оказался единственным человеком, кто мог управиться с большегрузной машиной, "имел русскую рожу и мог что–то сказать на камеру". Но и кроме этого он очень много чего умеет по жизни.

Земля

С Садовой повернуть направо — на Лермонтовский, потом выехать на наб. Обводного канала, оттуда — на пр. Обуховской Обороны и т. д. — этот путь Сергей проделывает почти ежедневно. Дорога от дома на пл. Тургенева до дома в Синявино занимает 50 минут.

"По соседству только два маленьких садоводства, и больше ничего нет. Туда дальше сплошные болота и леса на 60 км", — проводит рекогносцировку на местности Сергей, а дальше переходит непосредственно к своему участку: "Вот место, где я газгольдер закопал, вот дом, тут будут мастерские, вот кроличья ферма, вот убойный цех, склад сена, тут я воду добываю, я здесь собираюсь вырыть пруд для уток, тут будет коровья ферма, конюшня…"

Кролиководческая ферма — единственный уже действующий объект в большом загородном хозяйстве Астахова. Владельцем 10 га земли во Всеволожском районе он стал в 2006 году, когда были закончены "Дело о Мертвых душах" с Павлом Лунгиным и "Мне не больно" с Алексеем Балабановым. Но тянулся к земле Сергей уже задолго до этого. Себя он вообще называет человеком деревенским: будущий кинооператор родился и вырос в мордовском селе Селищи.

"Городской ритм жизни в общем и целом мне противоестествен. Город — это все–таки улей, а поскольку природа мыслей и движений в общем электрическая, то я предполагаю, что здесь много электромагнитных полей, которые не очень хорошо сказываются на человеческом организме. В какой–то степени я его терплю лишь потому, что Петербург — город, прямо скажем, неплохой. Мягко говоря, фантастический. И плюс работа. Но при этом я всегда стремился к какому–то деревенскому укладу. И мне не нужна была дача, куда я буду на выходные уезжать, а хотелось какой–то кусок, который предполагал бы некую имитацию деревенской жизни. Не 6 соток, а гораздо больше! И я этот кусок искал от случая к случаю. Мы пересмотрели массу участков, но все это были какие–то дачные варианты. Но однажды мы с женой листали журналы и увидели объявление о продаже 10 га недалеко от Петербурга, я за эту идею уцепился и уже в 9 вечера сидел у хозяина этой земли, — вспоминает Сергей историю покупки. — Так у меня образовалось основание сделать поместье и стать барином. В кавычках, конечно, хотя ничего плохого я в этом слове не вижу. Благодаря искаженному социалистическому восприятию мы считаем, что барин — это помесь Обломова и Салтычихи, человек, который ничего не делает, порет крепостных на конюшне, щупает девок и занимается другими нелицеприятными вещами. Но я так не думаю. Если и было в России чего хозяйственного, так это в крепких барских усадьбах и у хороших крестьян, которых потом кулаками прозвали".

Ферма

Тезис про то, что "кролики — это не только ценный мех, но и 3–4 кг диетического, легкоусвояемого мяса", намертво въелся в мозги. При этом сам кролиководческий бизнес в России находится где–то на уровне статистической погрешности. По крайней мере Росстат регулярно обнародует только показатели поголовья, а в таблице "Производство основных продуктов животноводства в РФ" кролики, в отличие от, к примеру, овец, коз, шерсти и меда, отсутствуют. Об уровне развития этого бизнеса можно судить хотя бы по тому факту, что еще в конце 1990–х, по официальной статистике, кроликов в России было гораздо меньше, чем даже северных оленей. Уровень же 1990 года, когда в России проживало 3,3 млн кроликов, был превышен только в прошлом году. При этом как тогда, так и сейчас кролиководство остается бизнесом очень мелким: примерно 80% поголовья приходится на индивидуальные хозяйства, еще 15% — на крупные сельхозпредприятия, и лишь 5% — на фермеров.

Кролиководческая ферма Астахова и его партнеров на фоне большинства местных конкурентов выглядит гигантом: здесь в клетках постоянно грызут траву около 5 тыс. кроликов.

Хотя сам этот бизнес появился благодаря случаю. Впрочем, разбираясь с фактами, понимаешь, что по–другому и быть не могло. Например, уже при покупке участка в документах было записано, что это "земля сельхозназначения кролиководческого направления", хотя ни фермы, ни кроликов там не было. "Дело в том, что растениеводством на той земле заниматься бессмысленно: четверть участка состоит из песка и камней, а все остальное — мелколесье, иногда болотистое. Можно, конечно, посадить грядку лука, но не более. А вот мелкое зверье выращивать можно. Ко мне как–то зашел Алексей Павлюшин, который к тому моменту занимался кроликами уже лет двадцать, и попросил у меня около гектара земли в аренду, чтобы сделать там ферму. На что я ответил, что в аренду землю сдавать не хочу, потому что это неинтересная для меня ниша для добывания денег. А вот совместно организовать можем. Так я стал старшим дольщиком этого мероприятия".

Кролики оказались бизнесом совсем не простым. "Они жрут больше коров. Покупаем 260 т сена в год. А зимой только за электричество платим 50 тыс. рублей в месяц. Вообще, кролики достаточно рискованный вид животных, потому что они как плодятся, так и мрут. Несмотря ни на какие предосторожности, ты не в состоянии обеспечить полную изоляцию. И если поначалу я водил дружбанов и дружбаних показывать кроликов, то сейчас уже этого не делаю. Нужно переодеваться, ноги обрабатывать, шины у машин обрабатывать, но, несмотря на все это, такой поход может закончиться фатально. Можно потерять треть поголовья, полпоголовья. Ведь в природе выживают только 3%. Зато они сразу 10–16 штук могут родить — природа все компенсирует в какой–то степени", — рассказывает Сергей.

Ферма выпускает продукцию под брендом "Деревенский кролик", поставляя ее на рынки и в магазины, например Super Babylon. Ферма работает на пределе мощностей, вырабатывая 1,5 т крольчатины в месяц. Которая все равно остается в диком дефиците: самому Астахову порой приходится отправляться за "Деревенским кроликом" в магазин, потому что вся продукция с фермы мгновенно расходится по оптовым покупателям.

Воздух

Мы сидим за круглым столом в старой петербургской квартире в дальней оконечности Коломны. Мизансцена будто выстроена для фильма про Серебряный век: на столе, крытом красной в горошину скатертью, плошка меда и сухофрукты, рядом — резной буфет и старинный книжный шкаф, за окном — желтый двор–колодец, да и сам Сергей похож на какого–то условного чеховского земского врача. Про нынешнее время напоминает разве что покрытый толстым слоем пыли телевизор. Но тут Астахов достает компьютер и начинает показывать, как выглядит его ферма с высоты 540 м.

Именно с воздушной съемкой связан самый первый бизнес Астахова, которым он занимается до сих пор: компания "АСТ" специализируется на изготовлении и сдаче в аренду киносъемочного оборудования. "Для меня работа всегда была удовольствием, за которое я еще и деньги получаю. С тех пор идея пока остается прежней: получать удовольствие и некий доход. И киношный бизнес с аппаратурой возник лишь потому, что я хотел не снимать все подряд. Я не шел снимать ради куска хлеба какой–то сериал вонючий, который мне неинтересен. Но мог в какой–то степени не жирно, но существовать, занимаясь делом, которое мне не противно. Всем, что так или иначе связано с операторством", — объясняет Сергей.

Астахов придумывает и изготавливает стабилизирующие системы для дельтапланов и других пилотируемых аппаратов, а также сам активно занимался воздушными съемками, притом не только для своих фильмов.

"Для меня всегда было удовольствием изобретать какие–то штучки, придумывать их самостоятельно или с помощью друзей. Такие кадры до сих пор дронами нельзя снять. Во–первых, грузоподъемность нужна серьезная, чтобы можно было прицепить туда хорошую камеру, а во–вторых, вопрос выбора ракурса, высоты съемки, скорости полета лучше определять, будучи в воздухе, а не на земле. Пока нет таких средств, которые могли бы адекватно передать те ощущения", — говорит Астахов.

На базе "АСТ", вернее, на земле, которую занимали мастерские и склад фирмы, планировался еще один бизнес–проект.

Если ввести в поисковой системе фамилию кинооператора, то можно прочитать, что "Сергей Астахов, известный сотрудничеством в области бизнес–проектов с Никитой Михалковым, пополнил число петербургских девелоперов".

Предполагалось, что на пересечении Кирочной и Новгородской ул. появится "12–этажный комплекс для компаний, работающих в сфере киноиндустрии", в составе которого должны были функционировать бизнес–центр, гостиница, ресторан и кинотеатр. О том проекте Сергей вспоминает без особого энтузиазма: "Нам "Газпром" сильно помешал со своей башней. Мы как раз попали на период, когда там ничего не строили. Михалков был приплетен как бы для веса и не мной. Мы прошли общественные слушания, но, чтобы проект протянуть дальше, своих сил не хватило. А потом налог на землю стал невыносимым — он вырос в 20 раз, и вариантов не осталось: я продал здание и землю. Так что теперь строю только в деревне".

Воздушную съемку с разных подвижных устройств, например канатных дорог, кинооператор предлагал организовать и во время сочинской Олимпиады.

"Лет за пять до Сочи кому я только не писал: и Медведеву, и Путину — про то, что у нас есть и летающие камеры, и "пауки", которых можно разместить над стадионами и трассами, чтобы организовать трансляции совершенно другого уровня. Можно было сделать все, что только хочешь, но ни ответа ни привета так и не последовало. Не думаю, что они это читали даже, — вздыхает Сергей. — Притом что у меня не было установки подсорвать денег. Просто интересно делать то, чего никогда еще не было".

Деревня

"…Также будет сформирована административная группа, призванная не только формировать контингент туристов, но и отделять людей, искренне хотящих общения с природой, от людей, хотящих погулевонить с выпивкой и голыми девками…" — это дословная выдержка из концепции астаховской агродеревни.

Именно деревня и агротуризм сейчас занимают Сергея больше всего. На усадьбе скоро уже будет готов большой дом в стиле северного модерна под зеленой крышей.

"Мне нужен именно такой — у меня же четверо детей, трое внуков и гостей много бывает", — замечает Сергей. К строительству дома он подошел опять–таки как к кино.

"Поскольку я кинооператор, то заложил в доме одну хитрую вещь, которую пока никто нигде не реализовывал. Вы прекрасно знаете, что с конца октября до февраля в нашем городе крайне темно: светает к 2–3 часам дня и уже к 4–6 начинает темнеть. А я, как и многие другие люди, очень завишу от света. Белые ночи добавляют мне как минимум процентов тридцать жизненных сил: сплю по 5 часов, день большой, много успеваю. Зимой же я либо еще не проснулся, либо уже надо спать. И это состояние для меня не очень комфортно, потому что я работоголик. Будучи же оператором, я часто снимал в павильонах, где ставишь свет, имитирующий солнечный день, и работаешь по 12 часов подряд. А потом выходишь на улицу — а там ночь, грязь, дождик, и сразу становится грустно. Поэтому я сделал такую конструкцию дома, что свет вечером идет не с потолка, так как лампочка только усиливает ощущение вечера".

Источники света у Астахова будут смонтированы за окном — под свесами крыши.

"Свет идет через окна, то есть я как бы искусственно продлеваю день. И у меня всегда будет возможность сделать пасмурный день или добавить закатное солнышко, и это вообще фантастическое ощущение, очень мощный физиологический удар. Как бы проще объяснить: вот вы, например, сидите в поезде, скоро он отправится, но вдруг поехал рядом стоящий поезд, а у вас создается очень убедительное ощущение, что поехал не он, а поехали вы. Хотя человек сидит на месте. То есть мозг дает такой мощный толчок организму, думаю, 99% людей с этим встречались. Курам, кстати, иногда включают свет, чтобы они лучше неслись. А чем мы хуже кур!" — смеется Сергей Астахов.

В агродеревне будет 20 лошадей, 20 коров, а также утки, гуси и козы. "А вот овец не будет: у меня выпаса нет. А козы любят мелколесье, кусты, они более неприхотливы, и опять–таки продукты из козьего молока очень интересны. Организуем мелкотоварное производство, будем делать и твердые, и мягкие сыры. Цель — не очень замкнутый, но органичный для меня жизненный цикл: обеспечивать свой стол хорошими, честными продуктами. А излишки этих продуктов реализовывать, чтобы хозяйство было хотя бы рентабельным. Все это не сумасшедшая идея безумного горожанина. Все–таки я в своей жизни и свиней кормил, и овец резал, и отел принимал у коров", — рассказывает Сергей.

Среди 70–80–летних сосен в "Астаховке" — так все знакомые и приятели оператора уже называют поместье — появятся еще один большой дом с атриумом для экотуристов, а также несколько коттеджей.

Агротуристам, как и положено в таких случаях, будет предложено получать обычные сельские удовольствия: работать на земле, доить коров, ухаживать за лошадьми и т. д.

"А еще у меня есть одна мечта. Дело в том, что мой участок находится на местах, где начиная с 1930–х годов много было беды. Там были рабочие поселки раскулаченных крестьян, которые добывали там торф. Это же Синявинские болота. Потом пришла война. Пока я обрабатывал участок для фермы (а это даже меньше гектара), то похоронил 15 человек — брошенные люди без опознавательных знаков, я даже не знаю, русские это или немцы. Я к этому отношусь крайне серьезно. Пользуясь своей некой известностью в узких кругах, собираю архивные материалы и еще хочу построить часовню", — говорит Сергей.

Космос

"Я сейчас только что с Байконура", — чтобы хоть что–то было слышно, Астахов кричит в трубку так, будто все еще находится на космодроме.

В казахскую степь Астахову в ближайшие месяцы придется летать еще не раз и не два. Параллельно со строительством деревни, с кроликами и др. Астахов готовит новый космический проект. Осенью в Петербурге начнутся съемки фильма, посвященного событиям 1985 года, когда Владимир Джанибеков и Виктор Савиных спасали орбитальную станцию "Салют 7".

Пока в студии установлен макет станции 1х4, а Астахов занимается раскадровкой. Только летать в этот раз будут не камеры, а "космонавты".

"Интерстеллар" с точки зрения технологии похож на то, что мы сейчас делаем, но они сделали плохо: там невесомости секунд сорок, а у нас чуть ли не треть фильма. Сейчас конструирую специальные электронные лебедки, которые совместно с системами съемки будут управляться от компьютера. Вот такая у меня операторская деятельность", — улыбается Сергей.