Уже больше года Россия живет под санкциями США, ЕС и собственноручно введенным продуктовым эмбарго. На фоне новых разговоров о смягчении санкций "ДП" расспросил экономистов, получила ли экономика РФ хоть какую-то пользу от западных ограничений.
Первые робкие разговоры об отмене или хотя бы смягчении санкций в отношении РФ начали вести после того, как Россия поучаствовала в переговорах по иранскому вопросу. Некоторые экономисты даже говорили, что господа Лавров и Керри стали как будто лучшими друзьями — их часто можно было увидеть вместе. На этом фоне некоторое время даже дорожали российские ценные бумаги.
Очевидно, что подобные надежды российская сторона возлагала, вступая в борьбу против "общего врага цивилизованного мира" — ИГИЛ. Однако даже намека на послабления дождаться не получилось. Окончательно надежды обрушил самолет, сбитый над Турцией, и стремительно закрутившееся противостояние со вчерашнем другом Эрдоганом. Очередные спекуляции на тему смягчения санкций начались после недавней встречи помощника президента РФ Владислава Суркова и заместителя госсекретаря США Виктории Нуланд в Калининградской области.
Хотя та же история с Ираном и учит, что существенная часть санкций останется в силе, пока Крым наш, "ДП" попросил экономистов рассказать, что изменит внезапная отмена санкций против РФ. Как ни странно, в них даже нашли пользу — они стали тем самым стимулом по изменению экономики. Пока они не бросаются в глаза, но, как в том анекдоте, все же есть.
Понятно, что сами по себе санкции — это, как минимум, неприятная имиджевая история, это символ разрушенных внешнеполитических отношений. Их вводят как раз для стимулирования по смене политического или экономического курса, явных сдвигов в России в этом смысле, конечно, нет, говорит аналитик UFS IC Петр Дашкевич. Без санкций обвал нефтяных цен, скорее всего, не ощущался бы столь остро, валюта была бы крепче, возможно, ее вообще не пришлось бы девальвировать.
Не нефтью единой
Однако в качестве условной выгоды он называет озарение властей относительно глубины кризиса системы управления, а также вынужденные меры по поддержке импортозамещения в ключевых отраслях. По данным Минсельхоза, за год на поддержку АПК выделили 173,9 млрд рублей субсидий. По итогам уборочной страды производство овощей, к примеру, за год выросло на 4%. Картофеля и свеклы, которые считают отдельно, — на 6,7% и 12,2%.
Вынужденное импортозамещение в большинстве случаев — безусловное зло. "Потребитель значительно теряет в цене и качестве, а производители вынуждены снижать качество, чтобы обеспечить какой-то платежеспособный спрос, — вспоминает аналитик "пальмовый сыр" и другие чудеса продуктового эмбарго. — Однако местами есть и позитивные сдвиги, разрушающие отношения, построенные на традиции и личных связях, а не на экономической целесообразности и здравом смысле".
В качестве основного примера эксперт приводит участие украинских предприятий в производственных циклах оборонной промышленности. Конечно, если санкции (а следом за ними — продуктовое эмбарго) вдруг отменят, то сделавшие ставку на импортозамещение проиграют: кто-то в принципе неконкурентоспособен без эмбарго, а кто-то даже не успел отбить инвестиции, которые в том же сельском хозяйстве, например, окупаются не за один и даже не за два года.
Успехи сельского хозяйства отмечает и доцент Петербургской школы экономики и менеджмента НИУ ВШЭ Татьяна Грищенко. Сектор стал одним из немногих, чья роль в качестве источника наполнения бюджета усилилась.
О том, что впервые за несколько лет больше половины российской казны сформировано за счет ненефтяных доходов, Дмитрий Медведев заявил еще в сентябре. В основном сдвиг произошел в пользу обрабатывающих производств, химпромышленности, транспорта, пищевой промышленности и того же сельского хозяйства, отмечает Грищенко. Цифр за весь год пока нет, но тендеция положительная, говорит эксперт.
Новые друзья
Из-за санкций Россия потеряла многих торговых партнеров, но это лишь стимул искать новых. Среди стран, с которыми России стоило бы укрепить дружеские связи, эксперт называет те, с которыми уже есть соглашения. Это и Саудовская Аравия, с которыми есть договоренность об инфраструктурных и сельскохозяйственных проектах на $10 млрд. Это и Бахрейн, который выступает соинвестором почти всех проектов РФПИ.
Также России стоит внимательнее присмотреться к таким странам, как Корея, Катар, Кувейт, Индия, Египет, советует эксперт из ВШЭ. Что касается направлений, то это инфраструктурные проекты, энергетика и энергоэффективность, сельское хозяйство и земледелие, новые финансовые продукты.
Китайский пример
В качестве примера успешного сотрудничества с Китаем Татьяна Грищенко называет продвижение самолета Sukhoi Superjet 100 на азиатском рынке. В прошлом году было подписано соглашение о продаже сотни таких самолетов. В целом же надежды на рост товарооборота с Китаем пока не оправдываются, однако восточный сосед снижает обороты по всем направлениям.
По итогам года экспорт Китая упал впервые с 2010 года, свидетельствуют данные китайских таможенников. Спад составил 1,8%, до 14,14 трлн юаней. Импорт же снизился на 13,2%, до 10,45 трлн юаней.
Китай, к слову, можно привести в качестве примера страны, успешно занимающейся импортозамещением без всяких санкций. Настолько успешно, что в первой половине 2015 года обвалил экспорт Новой Зеландии на 65%. Основной экспортный товар островной страны — сухое молоко (2/3 экспорта), Китай — основной покупатель. Из-за того что в Китае стали производить больше молока, в Новой Зеландии пострадали 12 тыс. молочных ферм, сообщал Bloomberg.
Ставка на малый бизнес
Кроме того, санкции стали серьезным поводом пересмотреть подход к предпринимательскому климату в стране, поскольку положение среднего класса резко ухудшилось, говорят во ВШЭ. Развитию бизнеса не способствуют ни налоговая нагрузка, ни излишнее регулирование, не административные барьеры.
О том, что новых налогов вводить не будут до 2018 года, власти говорят постоянно. Как и о необходимости снизить количество проверок бизнеса. Начнется ли реальное потепление сейчас, никто не знает. Неясно также, что будет с налогами, если нефть останется столь же дешевой еще хотя бы год.
Перспектива открыть в России свое дело для многих сегодня выглядит скорее пугающей. Говорить об этом можно, глядя на статистику. По данным Госсовета РФ за 2015 год, доля малого и среднего бизнеса в ВВП РФ не превышает 21%. Для сравнения: две трети населения Евросоюза работают на предприятиях малого и среднего бизнеса, из каждой сотни компаний только одну можно назвать крупным бизнесом, рассказывает Татьяна Грищенко.
