Рецензия на фильм "Большой Вавилон"

Документальный фильм "Большой Вавилон" произведен английскими компаниями Red Velvet Films Ltd, Red Box Films. Авторы — Марк Франкетти, московский корреспондент английской газеты The Sunday Times, и известный документалист Ник Рид. Съемочную группу впервые пустили за кулисы Большого театра.

Если вы — поклонник балета, вам не стоит ждать от этого фильма неожиданностей: многие вещи, сказанные там, покажутся банальностью. Ну вот, допустим, что труд балетного артиста есть труд неблагодарный, что в Большом театре интриги, что разные партии, что "влиятельные силы" борются за то, чтобы танцевала артистка N, а не артистка M. "Это же все давным–давно известно", — воскликнете вы и попадете в точку. В России самым сенсационным считается рассказ о том, что всем и так известно. Потому что об этом у нас, как правило, предпочитают молчать.

Сквозным сюжетом стало покушение на Сергея Филина в 2013 году, но главное в фильме все–таки не это. Главная мысль тут — что миром (в том числе и миром искусства) управляет конфликт. Казалось бы, тоже не сенсация: однако тема конфликтности незаметно ушла из нашего кино, искусства и жизни. Мы все это просто благополучно забыли. А фильм напоминает о том, что конфликт вообще–то — это норма жизни. Руководство Большого театра, говорят, осталось недовольно фильмом — из–за того, что тема покушения на Филина заслонила тему искусства (по свидетельству авторов, никто из руководства не вмешивался в процесс съемок и не требовал предпросмотра). Но по сути этот фильм — комплимент Большому театру: если там остались интриги, конфликты и соперничество — значит, организм здоров, значит, не стал подделкой.

Для западного зрителя сенсацией станет другое, а именно — традиционная зависимость театра от государства, само понятие "государственная культура". В фильме к Большому театру постоянно подъезжают черные лимузины с мигалками, и из них выходят люди, которые рассказывают интервьюеру, что балет — это "наше мощное оружие".

Комментаторы фильма объясняют, как сложно ограничить влияние государства в принятии любых решений в театре. В этом нет даже ничего мистического, как пытаются представить авторы. На самом деле все это очень скучно и печально. Просто власть считает культуру своей собственностью, и артистов она тоже считает в конечном итоге лишь выразителями государственной воли — как спортсменов, библиотекарей, журналистов и всех остальных.

Есть такая байка у Довлатова — о том, как известного режиссера назначили сопровождать знатного шахтера Стаханова во время культпохода в Большой театр в 1930–е годы. Перед этим режиссер долго объяснял Стаханову, что балет — такое уникальное искусство, где люди не разговаривают, не поют, а выражают мысли с помощью движений.

В финале балет вышел на сцену и грянул во всю глотку "Марсельезу" (это был авангардистский балет).

Стаханов посмотрел с усмешкой на режиссера и произнес сакраментальное: "Значит, оба мы, батя, в театре первый раз?!""

Ты понимаешь, почему этот фильм производит такое впечатление: артисты балета (среди комментаторов тут три примы–балерины Большого) впервые, можно сказать, заговорили человеческим голосом. Чувствуешь себя Стахановым из анекдота: тебе говорили, что балет — это такое искусство, а оказалось — это такая жизнь.