Геронтолог Алексей Голубев о влиянии на продолжительность жизни уровня ВВП

Скажите честно, тезис "Старость не неизбежна" — просто мечта и все?

— Только если вы успеете умереть в достаточно молодом возрасте. В обратном случае вы неизбежно получите все удовольствия старости.

Но ведь ряд ученых всерьез утверждают, что продление человеческой жизни возможно. Зачем же они это делают?

— Продлить жизнь и избежать старения — вещи разные. Профессиональным геронтологам платят за то, что они занимаются этим вопросом. Если они заявят, что цель недостижима, то останутся без денег. Но все не так просто. По дороге к этой цели можно получить много интересных результатов, вполне применимых на практике, позволяющих лечить неизлечимые до этих пор болезни, решать конкретные задачи, но без надежды на "окончательное решение" изначальной проблемы.

Если найден способ лечения, к примеру, определенной формы рака, то это означает, что человек, который должен был умереть от этой болезни, умрет от чего–то другого, но позже. И какую бы болезнь мы ни взяли, на выходе будем иметь тот же результат. Излечение болезни всего лишь предотвращает конкретную причину смерти, но не отменяет ее вовсе. Тем не менее с увеличением срока жизни конкретного человека возрастает средняя продолжительность жизни в популяции и у населения страны в целом.

Проблемой старости имеет смысл заниматься, потому что...

— Потому что это интересная чисто научная проблема, которая на выходе дает побочные эффекты в виде практической пользы.

Когда окончательно решится проблема старения?

— Скорее всего, не решится никогда. Старение — это результат эволюции, ее побочный результат. Когда–то давно живые организмы не старели. Старение возникло, потому что в ходе естественного отбора у природы не нашлось причин для ликвидации причин старения. В естественных условиях организмы не доживают до того времени, когда проблемы, связанные со старением, проявляются в полной мере. Поэтому и причины, которые приводят к старению, не ликвидировались. За три с половиной миллиарда лет таких причин накопилось столько, что полное их устранение просто не представляется возможным. А если ликвидировать их по одной, то очень скоро упираемся в ситуацию "хвост вытащили, клюв увяз".

Природа за миллиарды лет не нашла причин, по которым наши предшественники — от амебы до приматов — могли бы избежать старения. И человек несет на себе этот генетический груз. Тем не менее мы видим, что продолжительность жизни на некоторых путях эволюции увеличивалась.

У высших приматов, ближайших наших родственников, репродуктивная продолжительность жизни близка к человеческой, но за этим пределом они быстро дряхлеют. В то же время люди, и мужчины, и женщины, даже утратив способность к воспроизводству, могут жить еще лет сорок. То есть отбор на увеличение продолжительности жизни все–таки происходил.

Однако одномоментное увеличение жизни за счет слома некоего механизма старения невозможно. Продление жизни в эволюции — это длительный процесс выработки сдержек и противовесов, проб и ошибок. Как биохимик, в таблетку против старости я не верю.

Тогда каким образом в ХХ веке развитые страны смогли практически вдвое увеличить продолжительность жизни населения?

— Двукратное увеличение жизни в развитых странах связано с ослаблением действия причин смерти, не связанных со старением. Есть такая наглядная вещь — "кривая Престона", которая показывает зависимость ожидаемой продолжительности жизни в стране от ВВП на душу населения. В странах, где этот показатель достиг $30 тыс. в год, мы наблюдаем рост ожидаемого срока по мере роста ВВП, что связано, среди прочего, с улучшением системы здравоохранения по мере усиления ее финансирования. Дальнейшее увеличение ВВП на душу населения даже до $100 тыс. в год на человека, как в Люксембурге, никакого влияния на длительность жизни человека уже не оказывает. В этом смысле повышение ВВП на душу населения в России все еще оправданно, а, например, в Германии для этого нужны уже другие оправдания.

Ожидаемая продолжительность жизни зависит от показателей смертности и от возрастного периода, в привязке к которому она рассчитывается. К примеру, для 10–летнего гражданина Римской империи ожидаемая продолжительность жизни была 25 лет, но, миновав свой 30–летний рубеж, он мог предполагать, что с высокой вероятностью доживет до 80 лет.

Сейчас принято рассчитывать ожидаемую продолжительность жизни от 25 лет. В развитых странах она за последние 250 лет выросла в 2 раза: с 40–45 до 80–85 лет. И выросла она, как я уже говорил, за счет устранения причин смертности, не связанных с возрастом, например, улучшилась общая безопасность жизнедеятельности, люди почти побороли многие инфекции. Проанализируем, для примера, как росла длительность жизни шведов. Швеция удобна тем, что там давно и хорошо поставлена статистика, к тому же в этой стране относительно гомогенное население.

До 1750 года шведы жили в среднем около 35 лет. Дальше мы видим постепенный рост продолжительности их жизни вплоть до середины XIX века, после чего он заметно ускорился. А с 1950–х годов продолжительность жизни шведов практически перестала расти. Эта динамика воспроизводится результатами расчетов смертности, независимой от возраста. А расчет показателей, которые можно интерпретировать как средняя по популяции исходная устойчивость человеческого организма к действию причин смерти и средняя скорость снижения этой устойчивости (скорость старения), показывает, что повышение исходной устойчивости сопровождалось повышением скорости старения. Первый эффект объясняется улучшением условий взросления, в том числе питания и даже воспитания. А вот общепринятого объяснения второму эффекту сейчас нет.

В чем секрет долгожителей: в генетике, диете, образе жизни?

— Долгожительство — это в определенном смысле рекорд, который можно фиксировать, и, как все спортивные рекорды, рекорды долгожительства тоже растут. Известна динамика рекордов долгожительства в зависимости от года рождения долгожителей. Например, для людей, родившихся в 1750 году, такой рекорд составил 105 лет, после 1800–го — 106, ближе к ХХ веку — 107 лет, и так далее.

Давайте посмотрим на известных высокой продолжительностью жизни уроженцев острова Окинава в Японии. Там нынешние старики–рекордсмены в молодости пережили голод, правда, при этом сохраняя сбалансированность питания, пусть и низкокалорийного.

Потом страна восстановила экономику, построила одну из лучших систем здравоохранения в мире. Но дело еще и в том, что юношеский голод с последующей отменой хорошо согласуется с результатами экспериментов на мышах, ограничение в питании которых в молодом возрасте способствует дальнейшему долгому (для мышей) и здоровому существованию. Так что режим питания очень важен.

Гены тоже влияют на вероятность прожить долгую жизнь. Описаны популяции, где наличие определенной аллели в геноме их представителей коррелирует со сниженной скоростью старения всей группы. Но конкретному индивидууму генетика долгую жизнь не гарантирует.

Но чему–то мы у долгожителей все же можем научиться?

— Правила долголетия давно известны: умеренность в еде, физические нагрузки и спокойствие духа. Наука в конечном счете всего лишь дала количественные оценки пределов возможного и объяснения некоторым эффектам.

Согласно исследованиям, продолжительность жизни выше у людей умеренно религиозных — вероятно, потому, что вера без фанатизма способствует душевному равновесию. Установлены связи между спокойствием и крепким иммунитетом, веселым нравом и более низкой вероятностью заболеть раком или инфекционными заболеваниями. Получается, что дополнительные шансы на 10 дополнительных лет жизни — это вопрос личного выбора человека. Разве что кирпич свалится на голову, но и тут человек в хорошей физической форме имеет больше шансов от него увернуться.

Но давайте посмотрим, какую жизнь человек ведет после столетнего юбилея и до рекордных 122 лет, скажем? Согласно закону Гомпертца, у людей вероятность дожить до следующего для рождения после 30 лет снижается вдвое каждые 7 лет. Делаем простой расчет: 80 минус 30 равно 50. Семью семь — 49. Это значит, что у 80–летних вероятность дожить до следующего для рождения ниже, чем у 30–летних, примерно в два в седьмой степени раз, то есть почти в 130 раз, а у 90–летних — уже в 300 раз.

Значит ли это, что после 80 каждый прожитый год сродни чуду?

— Именно это и значит! Старея, человек становится более уязвимым перед факторами, способными привести к смерти. Человек в 90–летнем возрасте живет будто в условиях интенсивных боевых действий, когда каждый день с высокой вероятностью может стать последним. Такая жизнь требует огромного мужества и оптимизма.

Мы начинали разговор с того, что по пути к долгой жизни наука, не получив идеального результата, смогла накопать много интересного. Можно какое–нибудь подтверждение?

— Вы, наверное, слышали о ресвератроле, о котором много шумели, а теперь можно его купить даже в аптеке. Это препарат на основе природного фитоалексина (от греческого слова alexo — "отражать, защищать"), выделяемого растениями в качестве защитной реакции против бактерий и грибков, он содержится в красном винограде, в кожуре арахиса, некоторых растениях, используемых в традиционной китайской медицине.

А началось все с исследования продолжительности жизни дрожжей. Казалось бы, одноклеточные организмы — о какой продолжительности жизни можно говорить? Тем не менее у почкующихся дрожжей, которые размножаются не делением, а почкованием от материнской клетки, говорить о ней можно. В результате старения материнские клетки начинают почковаться все медленнее, потом перестают делать это вовсе и в итоге умирают. Так вот, были выявлены дрожжи, которые старели медленнее других. С помощью секвенирования ДНК ученые определили особенности в геноме этого варианта дрожжей и обнаружили фермент, влияющий на продолжительность их жизни.

Дальше исследователи проверили тысячи химических веществ на способность активировать этот фермент, и среди способных оказались близкие аналоги этого самого ресвератрола. А он содержится в сухом красном вине, и этим можно объяснить так называемый "французский парадокс", заключающийся в том, что, несмотря на высококалорийную с обилием жиров диету, французы относительно редко страдают сердечно–сосудистыми заболеваниями.

Французов спасает привычка регулярно пить сухое вино в умеренных дозах. А введение аналогов ресвератрола в среду выращивания дрожжей приводит к тому, что и дрожжи живут дольше.

В конечном итоге на этой основе был разработан препарат, перспективный в лечении сахарного диабета и сердечно–сосудистых заболеваний. Вот пример того, как фундаментальное исследование старения принесло вполне себе практическую пользу.

Социологи, исследующие старение, замечают, что люди часто не понимают, что им делать со своей старостью…

— Это очень интересный вопрос, и не только для социологов, но и для биологов. Как я уже говорил, человек — единственный примат, имеющий высокий потенциал длительной жизни после репродуктивного периода. На мой взгляд, отмеченная социологами проблема в немалой степени связана с размыванием традиционных ценностей.

Объясню, что я имею в виду. Биология человека как вида и традиционные ценности складывались взаимосвязанно в условиях, когда у мужчин все силы уходили на охоту, а у женщин — на сбор ягод и кореньев. Не до воспитания детей было.

Преимущество в борьбе с природными невзгодами и в ожесточенной межплеменной конкуренции получали те племена, где к присмотру за детьми приспособили стариков.

Естественный отбор способствовал тому, что люди могли достигать возраста, когда их собственные дети уже вырастали и приступали к добыванию средств существования, и при этом сохранять достаточно сил, чтобы помогать выживанию внуков и передавать им свой опыт. Но все это происходило в условиях, когда до климакса доживали немногие — не больше чем было достаточно для выполнения этих общественных функций. Сейчас ровно наоборот, так что внуков на всех бабушек уже просто не хватает.

В традиционных культурах роль дедушек и бабушек огромна, психологическая связь между дедами и внуками, причем на уровне инстинктов, иной раз сильнее, чем между детьми и родителями. Сейчас молодые люди нередко отказываются заводить детей, пенсионеры — смотреть за внуками, а дети — за стареющими родителями. С одной стороны, традиционность стариков может тормозить такой прогресс. С другой — мы ускоренными темпами ломаем то, на формирование чего у природы ушли миллионы лет, и за это платим психическими перекосами, в частности из–за нарушенных связей между поколениями одной семьи.

Покуда люди ищут бессмертия в своей жизни, само бессмертие прочно обосновалось в человеческой культуре. Отчего человек так много размышляет на эту тему?

— Очень трудно представить, что будет с тобой после того, как тебя уже не будет. На это не хватает человеческого воображения, кроме того, внутренний психологический барьер мешает размышлениям на эту тему.

Человеку хочется верить в то, что он будет всегда, если не здесь, то где–нибудь еще. Существует теория, согласно которой современные формы религии возникли не из–за того, что человеку предстоит умереть, а потому, что прежде ему придется пережить старение со всеми издержками.

Представьте человека, прожившего праведную жизнь, соблюдавшего все каноны общества, в котором он жил, в отличие от беспутников, живших так, как им вздумается. В итоге к закату дней у этого человека есть подагра, слепота и глухота и нет зубов. Разве это может быть вознаграждением за все самоограничения, которые он принял и соблюдал? Требовалось чем–то компенсировать эту несправедливость, в итоге был придуман рай в качестве награды и утешения.

Проблематикой старения вы занимаетесь более 40 лет, чем вас зацепила эта тема?

— Когда я окончил Ленинградский (тогда еще) университет, проучившись 5 лет на биологическом факультете и еще 3 года в аспирантуре, я на некоторое время оказался предоставленным сам себе (так получилось). Читая научную литературу, почти от нечего делать, я обратил внимание на то, что ответа, почему существует старение, я за все время учебы не получил, да и вопроса не увидел. А вот американский эволюционист Джордж Уильямс ставил вопрос так: почему природа, способная построить сложный человеческий организм из одной клетки, не может — всего лишь — сохранить готовый результат такого достижения?

А еще на 200 лет раньше французский философ Блез Паскаль задавался такими вопросами: "Почему знания мои ограничены? Мой рост невелик? Срок на земле сто лет, а не тысяча? Почему природа остановилась на этом числе, а не на другом, хотя их бессчетное множество, и нет оснований выбрать это, а не то, и тому предпочесть это?"

Вот именно, почему?