Журналист Ольга Комок — спектакле "Колино сочинение" в театре "Кукольный формат".
На сцене крошечного театра "Кукольный формат" идет снег. Кружатся планеты. Летает, закручиваясь змеиным хвостом, электричка. Бродят олени. Белый кабинет, остроумно сооруженный из больших офисных жалюзи, поневоле обязан быть черным почти весь час, что идет спектакль Яны Туминой "Колино сочинение". Видеопроекции Маши Небесной играют в нем не меньшую роль, чем главный герой — особый мальчик Коля в нескольких кукольных ипостасях, с нежностью созданных Кирой Камалидиновой. Мальчик Коля купается во тьме своего воображения, ведь у него почти нет выхода в другой — белый свет.
Суровый вердикт "синдром Дауна" в спектакле не звучит ни разу. Вот появляется на свет ночника запеленутая куколка. Врач осуждающе цокает над ней языком. За сценой звучит приговор: "Не надейтесь, что ваш сын научится сам надевать ботинки и заваривать чай из пакетика". А вот подросшая кукла–Коля с уморительным кряхтеньем — хоп! — запрыгивает в ботинки и даже доносит пакетик до чашки дымящегося кипятка: чай тут же выпивает довольный папа. Мальчик Коля произносит удивительные по точности и парадоксальности афоризмы — за кадром звучит хорошо записанный детский голос. В кадре кукла–Коля, кажется, разговаривает только междометиями.
Постановка, основанная на стихотворении Коли Голышева о воображаемой девочке Варе, сшита из лоскутков, которые почерпнуты не только из книги Сергея Голышева "Мой сын — даун", но и из жизни создателей спектакля — родителей особого ребенка, иных тонких деталей нигде не подсмотришь, кроме как в собственной памяти. Шитье ювелирное. Голос за кадром: "Почему у вашего сына такой странный разрез глаз?" — "Потому что мы потомки Чингисхана". На сцене тут же звучит горловое пение в мастерском исполнении одного из двух актеров спектакля Александра Балсанова. Видеооленя (нарисованного когда–то самим Колей Голышевым) вполне можно кормить с живой актерской руки. Танец улиток на сцене Александр Балсанов и Анна Сомкина до сантиметра подгоняют под видеозавихрения Колиных детских художеств.
Трогательные миниатюры, изысканные сценки с куклами и предметами купаются в море музыки, которое плещется вокруг двух островов — двух лирических лейтмотивов из Beatles в разнообразных, но равно аккуратных аранжировках Анатолия Гонье. К берегам спектакль–корабль не пристает: у плавания нет цели, как у истории нет конца. Почти нет и драмы. Разве что когда Коля теряется (не в мечтах, наяву) и родители все не могут его найти. Финальная точка спектакля исчерпывается темой, ставшей его точкой отсчета: девочка Варя, о которой Коля пишет лирические стихи и рассказы, существует только в его воображении.
Акварельная по выделке и тонкости постановка выглядит зарисовкой для себя, высказыванием для идеального зрителя — не ребенка, не взрослого, не особого, не обычного, для кого–то, кто понимает создателей спектакля как самого себя. Маленькие приключения куклы все–таки вызовут сдержанный смех у детей постарше, большая фантазия авторов очарует ценителей визуального театра и метафорического мышления. Но это вам не академическое полотно "Холст. Масло", здесь нет ни ярко расписанного сюжета, ни смысловых тезисов, подчеркнутых жирным шрифтом.
Возможно, к теме особого мира особых детей и нужно так прикасаться в театре — не широкими мазками, а беличьим пером. Максимально деликатно. Все же мир этот — воздушный, полный странных чудес и надежд, — живет в душе у каждого. Кажется, первые зрители спектакля "Колино сочинение" с таким ощущением и выходят из театра. Недаром на каждом показе в "Кукольном формате" аншлаги.
