Прошедшее заседание совета директоров ЦБ — повод вспомнить о деньгах, которых всегда недостаточно. Вернее, как отвечали герои советского анекдота, на вопрос, будут ли деньги при коммунизме, деньги — вещь диалектическая, у кого будут, у кого нет.
Сегодняшнее заседание совета директоров Центробанка — подходящий повод вспомнить о деньгах, которых всегда недостаточно. Вернее, как отвечали герои культового советского анекдота, на вопрос, будут ли деньги при коммунизме, деньги — вещь диалектическая, у кого будут, у кого нет.
Согласно официальным данным Минфина, накопления половины российских домохозяйств не превышают 15 тыс. рублей. Что характерно, этот показатель не вырос с 2013 года, и мы знаем, что рубль 3 года назад и рубль сегодня — это разные деньги и их покупательная способность ощутимо изменилась.
Впрочем, рубль обесценивается сейчас не так быстро, как мы наблюдали совсем недавно. До обещанных 4% годовой инфляции пока далеко (по состоянию на июнь этот показатель составляет 7,5%), но цены, хотя и не стоят на месте, все же поумерили свою прыть. Правда, вызвано это тем, что никто не спешит в магазины, в июне наша потребительская корзина полегчала уже почти на 15% по сравнению с 2014 годом. Тут уж Центробанк не властен — экономический спад в России вызван никак не действиями ЦБ, а совсем иными причинами, самая очевидная из которых — падение цен на нефть.
Правда, совсем недавно рубль продемонстрировал даже некоторую независимость от барреля. В течение 3 недель июля баррель Brent подешевел на 10%, а российская валюта — всего на 3%. Более того, с конца мая и до прошлой недели рубль укрепился к доллару с 67 до 63 рублей.
Но укрепление было недолгим, на этой неделе рубль откатился к месячному минимуму, за 6 дней потеряв 5% стоимости (худший показатель среди валют развивающихся стран, как подсчитал Bloomberg).
Принято считать, что для страны — сырьевого экспортера (а именно таковой является Россия, как свидетельствуют данные Росстата) ослабление отечественной валюты — это хороший инструмент для развития собственного производства, повышения конкурентоспособности местных товаров и снижения зависимости от импорта. В общем, слабый рубль должен способствовать, как это модно выражаться, "принципиальным переменам в сырьевой модели российской экономики".
Звучит хорошо, но не подтверждается статистикой. Как сообщает Минэнерго, подводя итоги работы ТЭК в первом полугодии, объем поставки нефти на экспорт из России в 2016 году может вырасти на 4,6% — до 253 млн т. Аналитики Bloomberg считают, что этот показатель будет превышен.
Доля чисто нефтегазовых доходов в российском бюджете в этом году прогнозируется на уровне 44% — на процент выше, чем в 2015 году. То есть все разговоры о благотворности девальвации для развития производства и экономического роста остались сотрясением воздуха. Да, статистика фиксирует рост выпуска еды, одежды, обуви и ряда других товаров, заполняющих ниши, освобожденные подорожавшим или частично запрещенным импортом. Но, как только ниши окажутся заполненными, дальнейшее наращивание выпуска возможно только при увеличении внутреннего спроса и производственной модернизации.
А и то и другое (особенно модернизация) предполагает сильную валюту. Улучшение структуры экономики — если мы понимаем под этим увеличение доли инновационных производств — объективно требует повышения доступности импортного высокотехнологичного оборудования. Такое "повышение доступности" и требует сильной валюты, укрепление которой заодно означает снижение издержек производителей, импортирующих значительную долю комплектующих.
Другое дело, что слабость рубля объективно помогает исполнять бюджетные обязательства и создает благоприятные условия для экспортеров. Сырьевая модель экономики — не синоним экономической катастрофы, в зависимости от качества государственных институтов у вас может получиться Норвегия или Нигерия. Важнее, как именно вы будет распоряжаться сырьевыми доходами и как вы будете реагировать на их падение.
Если посмотреть на даты официальных заявлений о том, что "экономика России нащупала дно" и вот–вот готова устремиться вверх, то мы увидим, что они совпадают с новостями о росте нефтяных котировок (с запозданием примерно на сутки). Но, посмотрев на динамику изменения этих самых котировок, возможно предположить, что нефть уже прошла летний пик (почти $53 за баррель) и если цены повторят динамику прошлого года, то к зиме баррель может подешеветь долларов до тридцати. С соответствующими последствиями для курса рубля.
В Центробанке об этом тоже думают, я надеюсь.
